Выбор модели «премьер Кудрин» vs «премьер Рогозин/Глазьев»

Конец года преподнес российской экономике весьма неприятный сюрприз. После отказа ОПЕК сократить добычу одновременно с таким же шагом независимых экспортеров нефтяные котировки отправились в свободное падение. Североморская смесь Brent, к которой привязаны российские сорта, ушла ниже $40 за баррель, сделав актуальным стрессовый сценарий Центрального банка, а потом и вовсе ушла к многолетним минимумам, фактически повторив «антирекорд» 2008 года — $36,5 за баррель. Подливают масла в огонь ожидание возврата на рынок иранской нефти и снятие эмбарго на экспорт американской нефти. По данным агентства Bloomderg, смесь мексиканских сортов снизилась до $28, а отдельные канадские производители вынуждены продавать по $22. Российская валюта, повторяя сценарий декабря 2014 года, последовала вслед за нефтью: доллар подскочил выше 71 руб. за $1, а единая европейская валюта — выше 78 за €1. Глава ЦБ Эльвира Набиуллина по телевизору доступно объяснила россиянам, что доллары и евро им совершенно ни к чему, поскольку получают и тратят они преимущественно в рублях. А министр финансов Антон Силуанов предупредил, что падение может продолжиться, нефть способна уйти и ниже $30, и всем нам пора готовиться к «непростым временам».

Без иллюзий

Самое неприятное в том, что слова Силуанова никоим образом не являются традиционной для российских министров финансов «страшилкой», направленной на обуздание аппетитов лоббистов всех мастей. Ситуация на рынке пока складывается таким образом, что никаких предпосылок для роста нефти на горизонте не просматривается. Предложение превышает спрос, и, согласно последнему докладу Международного энергетического агентства, в следующем году избыток производства продолжит оказывать давление на цены. Крупнейшие мировые инвестбанки один за другим снижают свои прогнозы цен на нефть. Аналитики Morgan Stanley рассматривают сценарий среднегодовой цены на уровне $39 за баррель. Московский офис банка пересмотрел свои оценки развития российской экономики в 2016 году. При цене нефти на уровне $40 за баррель ВВП упадет на 2-4 %, а дефицит бюджета превысит 5 % ВВП. Глава департамерта анализа сырьевых рынков Citigroup Эд Морс указывает на высокую вероятность заполнения всех резервных хранилищ на суше, что уведет нефтяные котировки в диапазон $20–30. Одним словом, надежды на то, что цены вернутся выше $50, тают на глазах, а с ними и запасы резервных фондов и возможность сохранять на прежнем уровне социальные расходы.

Тезис о необходимости структурных реформ уже навяз в зубах, вот только реформы каждый понимает по-своему. Как заявил NT президент Ассоциации независимых центров экономического анализа Евсей Гурвич, если нефть упадет ниже $20, никаких сценариев исключать нельзя, в том числе и назначения премьером (нынешнего вице-премьера по оборонке) Дмитрия Рогозина и (нынешнего советника президента по экономике) Сергея Глазьева при нем, совмещающего посты министра финансов и председателя ЦБ. Так или иначе, наиболее проработанных вариантов реформ, по сути, два — либеральный и дирижистский. С известной долей условности можно обозначить их как «премьер Кудрин» и «премьер Рогозин/Глазьев». Оба претендента в конце 2015 года озвучили свои программные тезисы, которые имеет смысл рассматривать.

Модель «Премьер Кудрин»

Никаких волшебных рецептов глава Комитета Гражданских инициатив не предлагает и легкой жизни в ближайшем будущем не обещает. Структура экономики, по словам Кудрина, осталась несовершенной, и быстро изменить ее не получится. Придется принимать непопулярные решения, вроде повышения пенсионного возраста. И это далеко не все малоприятные новости. Придется пересмотреть все нынешние бюджетные приоритеты. «Нам надо раза в три увеличить расходы на инфраструктуру. Нужно на 3% ВВП увеличить вложения в человеческий капитал и на 3 % ВВП снизить субсидии и социальные расходы, сделать их более адресными», — заявил многолетний министр финансов Путина 7 декабря, выступая на конференции в Лондоне, организованной Московской биржей и банком UBS.

«Тезис о необходимости структурных реформ уже навяз в зубах, вот только реформы каждый понимает по-своему. Реализация негативного сценария будет означать смену курса, и лучше заранее понимать, в какую сторону эта смена будет направлена и к каким последствиям может привести»

 О необходимости сокращения военных расходов в этот раз Кудрин не говорил, однако, памятуя, что именно непомерно раздутая программа перевооружения российской армии стала одной из главных причин его отставки, можно не сомневаться, что со временем поумерить аппетиты военному лобби придется. Как бы невероятно это ни прозвучало в нынешней ситуации Впрочем, бюджетная реформа — далеко не главная реформа, которую предлагает Кудрин. Он призывает к децентрализации властных и бюджетных полномочий и перераспределению их в пользу регионов. Необходимы стране и институциональные реформы, без которых любые экономические преобразования будут иметь минимальный эффект. Бывший соратник Кудрина, глава Сбербанка Герман Греф, выступая в начале декабря в Совете Федерации, был еще более категоричен, заявив, что вся система государственного управления в стране подлежит замене, и без этого приступать к каким бы то ни было реформам бессмысленно.

Несмотря на предлагаемые непопулярные меры, предоставление Кудрину карт-бланша на проведение экономических и, главное, политических реформ, уже само по себе может принести положительный эффект. По крайней мере, для инвесторов это могло бы стать сигналом к тому, что риски вложений в российскую экономику снижаются. Об отмене санкций со стороны западных стран говорить не приходится, но и ужесточения можно было бы не опасаться. Нормализация отношений с «враждебным окружением» снизила бы связанные с Россией геополитические риски. И при благоприятном стечении внешних обстоятельств команда под руководством Кудрина имела бы неплохие шансы повторить успех первой половины 2000-х, тем более что нынешняя ситуация в экономике вполне сопоставима с тем, что можно было наблюдать в конце 1998 — начале 1999 года.

Модель «Премьер Рогозин/Глазьев»

Озвученный в конце октября на заседании Столыпинского клуба доклад советника президента Сергея Глазьева выглядит куда как эффектнее, что может сыграть свою роковую роль в преддверие парламентских выборов. Темпы роста на уровне 10 % в год для России вполне достижимы, считает Глазьев. И для того чтобы к ним приблизиться, нужно решительно отказаться от режима строгой экономии и начать стимулировать. Правда, стимулировать не всех подряд, а только те отрасли, которые укладываются в рамки «новой индустриализации»: агропромышленный комплекс, автомобилестроение, производство стройматериалов, высокотехнологичное машиностроение, информационные технологии, химию и нефтехимию и, конечно, оборонно-промышленный комплекс. 

Над вопросом, откуда взять деньги на все это стимулирование, задумываться долго не стоит. Их необходимо попросту напечатать. А чтобы свежеотпечатанные рубли невзначай не появились на валютном рынке и не спровоцировали обвал национальной валюты, необходимо зафиксировать курс доллара на какой-нибудь не слишком низкой планке (в первые пять лет реформ властям рекомендуется поддерживать реальный эффективный курс рубля, заниженный хотя бы на 10 % по отношению к корзине валют основных торговых партнеров), да и ограничить хождение в стране иностранной валюты. Инфляция Глазьева и его единомышленников по Столыпинскому клубу не смущает. ЦБ, по их мнению, должен отказаться от таргетирования инфляции и перейти к «таргетированию роста».

«Реализация этой или подобного рода программы могла бы стать эффектной кульминацией экономической катастрофы, к которой Россия неминуемо приближается»

Не чужды Глазьеву и либеральные идеи. Так, он ратует за то, чтобы покончить с «экономикой сырьевых и финансовых гигантов и монополистов», а естественные монополии превратить в инфраструктурные компании.

Реализация этой или подобного рода программы могла бы стать эффектной кульминацией экономической катастрофы, к которой Россия неминуемо приближается в последние годы. Переход от высоких темпов инфляции к гиперинфляции на фоне азартного «освоения» отраслевых субсидий вернул бы страну уже не 1999 год, а во времена «социализма с человеческим лицом». С той лишь разницей, что при СССР скрытая инфляция трансформировалась в тотальный дефицит. Страну пришлось бы закрыть, поскольку паническое бегство капиталов могло бы вылиться уже в массовое бегство капиталистов и «креативного класса». Среди оставшихся пришлось бы поддерживать высокий градус ура-патриотизма, который заставлял бы сплотиться перед лицом враждебного окружения. А временные экономические трудности вполне уместно было бы списать на происки «пятой колонны» и «агентов влияния», которых при премьере «Рогозин/Глазьев» ждало бы неизбежное разоблачение и примерное наказание.

Какой сценарий на самом деле будет реализован в 2016 году — того не знает, верно, даже Путин. Ибо все — сплошная неопределенность: нефть, газ, индексы, курсы. По информации NT, в Кремле есть лоббисты как первой, так и второй модели. А Путин, как известно, не очень любит занимать чью-либо сторону и предпочитает неожиданные решения. Впрочем, ни на нефть, ни на газ, ни на курсы и индексы он повлиять не может.

ОПРОС NT

Чего ждать от российской экономики в 2016 году? NT опросил экспертов, предложив им два сценария: 
плохой (нефть выше $60 за баррель) и очень плохой (нефть ниже $40). Хороших сегодня не просматривается