Если у создателя правил, по которым сидят зэки, спросить, почему им нельзя пользоваться интернетом, он наверняка распахнет свое тело в открытом жесте и скажет что-то вроде: «Зачем? Они же могут отправлять письма, почтовые карточки и телеграммы без ограничений их количества».
Объяснять такому, что телеграмма, которая на почте, и Telegram, который Дурова, это слегка разные вещи — пустое занятие.
Ну да ладно, давайте разбираться с тем, что есть, тем более что в новых правилах есть и новые веяния по этой тематике.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ОТКРЫТКИ
Первое, что бросается в глаза, — это новаторство в отношении почтовых карточек. Уж не знаю, что именно законотворцы подразумевают под этим словосочетанием, я всегда думал, что это открытка. Видимо, я ошибаюсь, так как теперь почтовую карточку надо отправлять посредством заполнения бланков установленной формы. И это ставит меня в тупик.
Если я хочу отправить открытку с изображением «Народных гуляний в дни коронационных торжеств на Красной площади в мае 1896 года», то надо ли мне попросить, чтобы в бланке установленной формы цензор самолично все это нарисовал пораженной артритом рукой? А может быть, фсиновцы слишком брутальны для милушного слова «открытка», поэтому просто называют ее «бланком установленной формы»?
Как и прежде, переписка не цензурируется, только если зэк не пишет главе государства, в правительство, суды или всяким проверяющим правозащитным организациям, также не просматривается переписка с адвокатом — только если вы не планируете с ним преступление. Но как это узнать, спросите вы? Очень просто — на это начальник колонии или его зам выносят мотивированное постановление. Знамо дело, у них нюх на планируемые преступления.
Классные новшества заключаются в том, что если у зэка нет денег, то жалобы, предложения и заявления в адрес нецензурируемых органов власти оплачиваются администрацией, а также зэку выдается квиточек, что такое письмо у него принято. Правда, потом само письмо можно выкинуть и сказать, что на почте потеряли. Легче было бы, будь возможность отправлять заказные письма. То есть возможность такая предусмотрена — механизм не оговорен.
Для остальной переписки наконец-то оговорены сроки цензуры: до трех рабочих дней для писем на русском языке, до семи рабочих дней — на иностранном. Последнее, кстати, нормативно развенчивает миф о недопустимости писем в зону на инязе.
Как-то один зэкá писал мне, что в Верховном суде оспорили попытки УФСИНа запретить переписку между осужденными различных колоний, как противоречащую закону. Это хорошая новость. Плохая в том, что в новых правилах указано, что переписка между осужденными, содержащимися в разных РТУ, осуществляется с разрешения администрации. Я точно не знаю, что такое РТУ, но подозреваю, что теперь воспользоваться рубрикой «знакомство» в газете «Казенный дом» станет несколько сложнее.
В МИРЕ ЗАПРЕТОВ
Ну да ладно, перейдем к более тяжелым вещам: ведь благодаря почтальону Печкину мы знаем, что бандероль весит больше письма, а посылка — и того тяжелее. Вес бандероли вырос с 2 до 5 кг. Правда, в одном месте грамотеи из УФСИН добавили определение бандероли из почтовых правил, в соответствии с которыми бандеролью можно пересылать только печатные издания, рукописи и фотографии, что полностью обесценивает весовой прирост. К счастью, документ дырявый, и в списке предметов, разрешенных к пересылке в бандеролях, есть все, что требуется (а требуется закурить-заварить). На почте же есть вид бандеролей, в которых можно успешно слать не рукописи, а колбасу. Колбаса 1-м классом, понятное дело, даже вкуснее.
Кстати, о почте. Совершенно непонятно, почему ФАС не разберется в этом междусобойчике двух монополистов: «Почты России» и УФСИН. Ни в одном документе за национальным почтовым оператором не прописано эксклюзивное право доставки, однако любая курьерская доставка разобьется о непонимающий взгляд тети Моти на вахте.
Кто-то может подумать, что если уж человек сидит лет десяток, то и с доставкой торопиться не стоит. Это глубокое заблуждение
Кто-то может подумать, что если уж человек сидит лет десяток, то и с доставкой торопиться не стоит. Это глубокое заблуждение. Срок, через который зэк может получить новую посылку или бандероль, отсчитывается с момента получения предыдущей. И хоть в новых правилах сказано, что администрация обязана выдать почтовое отправление через сутки после получения на почте, в них нет ни слова о том, когда ее обязаны забрать, а ведь срок хранения на почте — один месяц. По сути, это клиентоориентированный сервис оператора связи, а колония воспринимает это как право не забирать зэчьи посылки месяц. Так и делается русский рокфор.
Чего нет в новых правилах, а должно бы.
Вот я не один раз слышал, что тому или иному зэку не передают письма. По какому праву, кто и как это делает — непонятно. Абсолютно точно существуют внутренние инструкции для цензоров. Например, на Бутырке мне предъявляли несколько актов об уничтожении недозволенной переписки (два — от друга с шутками про побег, два — от подруги с фотками ню (ну или хочется думать, что с ними), одно — от жены с фото гречи под микроскопом (оказывается, там много Игорей Николаевых с бокалами пива). То есть, видимо, есть понятные запреты: не планировать побег, не слать фото Николаева и т.д. Почему бы их не внести в правила?
Подытоживая, могу сказать, что мир почтовых сообщений зэка широк, разнообразен, и говорить о нюансах можно часами, а об иносказательности норм по этой части — писать диссертации. Но, как и сказано выше, реальные правила на земле определит тетя Мотя на вахте.
