Меня арестовали в декабре 1969 года. Я оказалась в Лефортово после обвинения по 70-й статье за распространение листовок, которые я даже не успела нигде раскидать. В них было написано, что возвращаются сталинские времена. Соседка по камере рассказала мне, что ее бывшая подельница сидела с девушкой, которую арестовали в Кремлевском дворце съездов — она там раскидывала антисоветские листовки. Девушку звали Лера Новодворская. Меня этот поступок поразил: раньше я о ней ничего не слышала. Ее там сразу арестовало КГБ по обвинению в антисоветской агитации, по 70-й статье, как и у меня.
После того как меня за политическую деятельность признали невменяемой, я попала в Казанскую психиатрическую больницу. И тут я узнала, что Леру тоже признали невменяемой и тоже привезли в Казань. В это время в одном отделении с Лерой сидела Наталья Горбаневская. Казань — это действительно страшное место. Не знаю, какими лекарствами пичкали Леру, но мне тогда давали галоперидол в таблетках. Не в уколах, что страшнее, но все равно это ужасная боль. Основная масса людей в психбольнице состояла из женщин, которые сидели за убийства. Там было два отделения, и Леру поместили не в то, где была я. Я хотела с ней познакомиться. Иногда, когда мы гуляли, через дырочку в заборе я ее подзывала к себе поговорить, и она подходила. Я ничего там не могла увидеть, кроме ее носа. Она мне читала свои стихи. После этого мы в жизни никогда больше не встречались.
