Операция «Сердитая Россия».
Дмитрий Тренин
научный руководитель
Московского центра Карнеги
Встреча «Восьмерки» в Германии показала: о серьезной конфронтации с Западом в Кремле не помышляют, поскольку это не отвечает интересам российской верхушки.
После февральской речи президента Путина в Мюнхене российско-западные отношения напоминают индекс Доу-Джонса наоборот: каждый месяц, даже неделя оканчивается новым рекордным падением. В попытке объяснить происходящее одни утверждают, что Кремль пользуется воинственной риторикой преимущественно в предвыборных целях, другие считают, что Россия всерьез готовится переиграть итоги холодной войны, третьи видят корень проблемы в эйфории, порожденной благоприятной конъюнктурой на нефтегазовом рынке.
Какие-то элементы того, другого и третьего, несомненно, присутствуют в напористых, национально-эгоистичных и ревизионистских шагах Москвы. Очевидна эскалация: от нарочитой неполиткорректности Мюнхена — к прозрачному сравнению политики США с Третьим рейхом, от жестких дипломатических нот Таллину — к фактической осаде эстонского посольства, от предупреждений о выходе из договоров по контролю над вооружениями — к угрозам нацелить российские ракеты на Европу.
В то же время использование этого набора приемов — не более чем тактика в рамках операции «Сердитая Россия». Закрытия страны, ремилитаризации экономики не предвидится. Напротив, визовый режим с ЕС упрощается (и вовсе отменяется для обладателей дипломатических паспортов, то есть для той же верхушки), доля военных расходов в российском ВВП остается на прежнем уровне. Не ожидается и политико-экономической переориентации на Китай.
Действительно Россия стремится избавиться от устаревших, по ее мнению, ограничений в военно-политической области и открыто бросает вызов существующему американо-центричному порядку. При этом, однако, она стремится глубже интегрироваться в мир, занять в нем важные экономические позиции и в дальнейшем расширять занятые плацдармы. В отношении США и ЕС речь, таким образом, идет о партнерстве с позиции силы.
Своими резкими действиями Кремль заставил Запад вновь обратить внимание на Россию. Но не для конфронтации, а для того, чтобы побудить американцев и европейцев принять условия игры, предложенные еще в Мюнхене. Их смысл: принимайте нас такими, какие мы есть, уважайте нас как равных и стройте отношения с нами на основе реальных интересов. Там, где интересы совпадают, возможно сотрудничество; где они расходятся и сталкиваются — вероятны конкуренция и соперничество, но с потенциальным выходом на компромисс. Публично побранившись и тем самым разрядив воздух, Путин сделал США интересное предложение о сотрудничестве в области ПРО. За этим демаршем маячит возможность серьезного взаимодействия на иранском направлении и негласно связанная с этим возможность начала масштабного российско-американского сотрудничества в области ядерной энергетики и выхода российской атомной корпорации на мировой рынок.
Владимир Путин, в начале своего правления ставший едва ли не первым лидером, удостоившимся приглашения на ранчо Джорджа Буша в Кроуфорд, под конец пребывания у власти станет первым иностранным гостем, кого президент США примет в семейном поместье Бушей в Кеннебанкпорте. Стратегического партнерства не получилось — взамен, однако, Россия добилась признания в качестве великой державы.
Искомый статус получен, что дальше? Российская внешняя политика — в ожидании стратегических решений, которые придется принимать команде следующего президента. Операцию «Сердитая Россия» пора сворачивать, пока прибыль не обернулась крупными потерями. Надо вырабатывать стратегию «Умной России».
