#История

#Суд и тюрьма

Человек из тени

2010.03.05 |

Черкасов Александр, «Мемориал»

Настоящая жизнь «независимого журналиста» Виктора Луи
Обаяние сумеречного бытия. Этого человека звали Виталий Евгеньевич Левин. Но извеcтен он стал как Виктор Луи. Сразу два ведущих канала страны сделали о нем фильмы. НТВ — документальный «Луи король». Первый — в прайм-тайм показал трехсерийный игровой фильм «Осведомленный источник в Москве». Кем на самом деле был этот загадочный человек и почему легенда о нем оказалась востребованной сегодня — узнавал The New Times
149-52-0a.jpg
Съемка из-за спины — фирменный стиль
«независимого журналиста»
Виктора Луи (на снимке — слева)
 «А далече ли до Луевых гор?» — «Недалече...»
А. Пушкин. «Борис Годунов»

Создатели обеих лент, как выяснилось, были осведомлены о сложности своего главного героя: «агент КГБ», «работал на органы», «ключевой кремлевский инсайдер», «Андропов курировал Луи», «сделка с дьяволом». Но и тех и других влекло обаяние «одной из самых влиятельных фигур эпохи развитого социализма»: «первый долларовый миллионер», «ему завидовали... жил настоящим барином, и даже высшая партийная номенклатура была ему неровня». На даче в элитной Баковке — парк роскошных автомобилей: «порше», «бентли», «вольво». Хозяин — советский гражданин, бывший узник сталинских лагерей, работающий ныне корреспондентом западных газет и женатый на англичанке, мимоходом ронял: «У меня их больше, чем у Брежнева».
Что же скрывало «поместье»? Неужели только автопарк? Отнюдь!

Знаковая фигура

О визите на дачу к Виктору Луи в книге «Первая попытка мемуаров» рассказал писатель, диссидент, потом (в 1976-м) эмигрант Анатолий Гладилин. В 1972-м в издательстве «Посев» во Франкфурте-на-Майне вышел его роман «Прогноз на завтра», и за это автора как раз гнобили. Вдруг — приглашение, поступившее через сценариста Юрия Киршона, бывшего солагерника Луи: «Луй приглашает в гости. У него для тебя подарок... Твоя книга, изданная в Германии...» — «Юра, а неприятностей у меня не будет?» — «Ерунда, Луй, конечно, крупный разведчик, но ты для него слишком мелкая рыбешка…»
(Гладилин знал о масштабах «работы» Луи — тот «стал знаковой фигурой международной жизни. На приеме в американском посольстве дипломат высокого ранга с раздражением говорит: «Мы давно готовим визит нашего президента в Москву. А Виктор Луи сказал, что визита не будет». И недоуменно разводит руками. Визит действительно не состоялся…»)
«Знаковая фигура» отвела писателя в биб­лиотеку: «Подвальная комната, очень ухоженная, оборудованная в книжный зал: весь самиздат! Весь тамиздат! Полное собрание антисоветской литературы. Этих книг хватило бы, чтобы намотать полный срок не одному или двум диссидентам, а целому ба­тальону!» Луи снял с полки и вручил Гладилину его книгу…
Читатель, ты проникся уважением к смелос­ти держателя подпольной (в прямом смысле!) библиотеки? В те годы «книгоноши» обычно заканчивали свой путь иначе: распорядитель одесской библиотеки самиздата Вячеслав Игрунов в 1975-м угодил на пару лет в «психушку», а сменивший его Петр Бутов в 1982-м отправился на пять лет в пермские политлагеря...

Благодетель

Но иногда беседы в «поместье» носили более практический характер. В 1972-м, в разгар борьбы советских евреев за выезд в Израиль, «отказник» Давид Маркиш, сын расстрелянного в 1952 году поэта и члена Антифашистского еврейского комитета Переца Маркиша, получил совет: позвони Луи, он решит твои проблемы! Позвонил, получил приглашение, прибыл. «Смотри, — сказал Луи, — это семьи отказников. Двадцать три семьи. Твои друзья в Иерусалиме передали список, просили помочь. Восемнадцать семей уже уехали. Осталось пять. Ты в их числе. Я позвоню за неделю до того, как ты получишь разрешение. Времени на сборы дадут немного». — «А остальные? — спросил я. — Лернер, Слепак, Польский?» — «С ними немного сложнее. Но пусть не отчаиваются. Так им и скажи».* * «Лехаим» № 9, 2002 г.
149-53-1a.jpg
«Улыбчивый молодой человек в очках» —
таким был начинающий агент
Маркишу удалось уехать в ноябре 1972 года. С другими действительно было «сложнее». Они пытались действовать публично: открытые письма, пресс-конференции, голодовки. Владимир Семенович Слепак даже вошел в 1976-м в Хельсинкскую группу — и в 1978‑м отправился «за хулиганство» на пять лет в ссылку в Бурятию. Маркиш удивляется: «Как и зачем Виктор Луи на протяжении 1970-х не менее пяти раз прилетал в Израиль?» (С которым, добавим, у Советского Союза не было дипломатических отношений.)
С Тайванем тоже не было дипломатических отношений, тем не менее наш герой и там бывал не раз, и за это ему тоже ничего не было — в отличие от других советских граждан. Экипаж танкера «Туапсе», захваченного островитянами в 1954-м, Родина тщательно собирала по всему миру — и отправляла в лагеря. Правда, в снятом по этому сюжету в 1958-м фильме «ЧП — Чрезвычайное происшествие» о столь деликатных вещах не говорилось, там в лучших традициях пропагандистских фильмов воспевали героизм советских моряков.

Вопросы литературы

«Судя по высказываниям Виктора Луи, его прямым куратором и опекуном был Андропов. Это он разрешал Луи неординарную для Советского Союза линию поведения и образ жизни», — пишет Маркиш. С дачи Луи подвозил его на «порше». «Сидеть было тесно, непривычно, как в пилотской кабине: «Отличный автомобиль, — сказал Виктор. — Гонорар за «Двадцать писем к другу».
«Двадцать писем к другу» — так назывались вышедшие в 1967 году воспоминания Светланы Аллилуевой, дочери Сталина. Фильм сообщает про «дерзкую операцию по вывозу мемуаров», осуществленную Луи. То есть Луи, получается, рискуя, вывез мемуары на Запад? Сама Светлана Иосифовна в книге «Только один год» говорила об этом по-другому. Воспоминания она писала несколько лет, выехала из СССР в Индию, там и осталась, и тут... «Daily Express начала печатать украденные из моего стола фотографии под заголовком «секретные альбомы Сталина», с комментариями Луи, где были перепутаны имена, даты, факты. Луи сделал смесь из фотографий, собственного текста и пересказа рукописи — это начал публиковать также Stern под видом «мемуаров Светланы».
Фальшивкой был не только продукт, но и сырье: Луи ссылался на интервью со Светланиной теткой Анной Сергеевной, давно покойной, цитировал разговоры с бывшими мужьями, с которыми не встречался. Журналистам Луи сказал, что получил фотографии и рукопись в Москве «от семьи Аллилуевой», хотя о рукописи ее дети никогда ничего не знали и дома она не хранилась. «Или это было самодеятельностью «независимого журналиста»? — задавалась вопросом Светлана Иосифовна.
Оплаченные «порше» труды Луи на самом деле были частью кампании по компрометации «Двадцати писем» и их автора, чтобы представить ее, как писала сама Светлана, «сумасшедшей с повышенной сексуальностью» и, в идеале, сорвать выход книги.
В 1968 году такое же «содействие» Виктор Луи оказал в публикации за границей солженицынского «Ракового корпуса»: продал добытую гэбэшниками рукопись эмигрантским «Граням». Солженицын полагает, что таким образом в «лучшем» случае его собирались посадить, а как минимум — пресечь публикацию на Родине, в «Новом мире». Александр Исаевич изложил эту историю в книге «Бодался теленок с дубом». Скомпрометирован в итоге оказался сам Луи. В фильме Антона Хрекова на НТВ говорится, что после этой истории с Луи перестали здороваться, с Запада звонили в истерике: «Вы торгуете краденым?» Тот запаниковал и поехал к Солженицыну «разбираться», требовал извинений. «И даже такой человек, как Александр Исаевич Солженицын, перед ним извинился, — сообщают нам из телевизора. — И больше ни одного раза, ни упоминания этого не было». Со страху извинился и замолчал? — недоумевала в своем открытом письме, опубликованном в «Российской газете»,* * 29 сентября 2009 г. вдова писателя Наталья Дмитриевна. Вранье: «про Луя» Солженицын писал и в 1972-м, и в 1975‑м, и в 1998-м, и все нелестно...

54-1a.jpg
В игровом фильме «Осведомленный источник в Москве» один из ключевых эпизодов — 
передача Виктором Луи информации о снятии Н. С. Хрущева на Запад до официального сообщения ТАСС. 
В роли Луи — Виктор Вержбицкий. Хрущев — Сергей Лосев

За неимением рейхстага

«Активные мероприятия» с участием нашего героя литературой не ограничивались. Александр Исаевич пишет об одном таком эпизоде, где главную роль сыграл другой великий диссидент, Андрей Дмитриевич Сахаров: «В начале 1977-го Сахарову пришлось стать в еще небывало резкое противостояние с госбезопасностью — и эти месяцы я считаю вершинными в его борьбе, вершиной его мужества. Это случилось от взрыва 8 января в московском метро и подлой заметочки Виктора Луи на Западе, что взрыв произведен диссидентами».* * ТАСС сообщил о взрывах 10 января, в тот же день в «Лондон ивнинг ньюс» вышла статья Виктора Луи.
История со взрывом в московском метро 8 января 1977 года до сих пор покрыта мраком. Десятки человек тогда были убиты и ранены. «Независимый журналист» Луи в тот же день сообщает на Запад: взрыв устроила диссидентская группировка «наподобие банды Баадера-Майнхоф». Тогда не нужно было объяснять, что такое террористическая левацкая группировка «Роте Арме Фраксьон».* * Фракция Красной Армии — RAF, Rote Armee Fraktion, «группа Баадера—Майнхоф», леворадикальная террористическая организация «городских партизан» в ФРГ и Западном Берлине, основана в 1968 году. В июне 1972 года ключевые фигуры RAF были арестованы. Провокация Луи была очень своевременна: в январе 1977-го внимание европейских СМИ было приковано к 192-дневному процессу RAF, который закончился в апреле пожизненными приговорами. Из заметки Луи выходило, что диссиденты — такие же террористы, следовательно, церемониться с ними нечего...
Только решительный и солидарный демарш диссидентского сообщества переломил ситуацию. 12 января Сахаров заявил: «...Я не могу избавиться от ощущения, что взрыв в московском метро и трагическая гибель людей — это новая и самая опасная за последние годы провокация репрессивных органов...» После чего оправдываться были вынуждены сами провокаторы.
«Мы не знаем, кто эти взрывы организовал, но что мы знаем совершенно точно — кто эти взрывы использовал» — так резюмировала этот ход КГБ статья «За неимением рейхстага», ходившая тогда в самиздате. Как уместны были бы эти слова осенью 1999 года, когда уже другие взрывы стали лейтмотивом другой политической кампании, и ничто не могло эту кампанию остановить! Но автор давней статьи, скрывшийся под псевдонимом П. Прыжов, в миру более известный как Глеб Олегович Павловский, к концу 90-х был уже «по другую сторону»...
Сахаров еще лет десять оставался объектом оперативной разработки, в которой участвовал Луи. В 80-х, удерживая его в Горьком, «советские власти столкнулись с проблемой, хорошо известной многим террористам, — с необходимостью доказывать вновь и вновь, что заложники живы и находятся в их руках... Информационный вакуум... заполнялся Виктором Луи. За фотографиями последовали видеопленки, снятые в Горьком скрытой камерой», — писал правозащитник Ефрем Янкелевич, бывший тогда «голосом Сахарова» на Западе. В самые драматические месяцы голодовок Сахарова именно Виктор Луи передал на Запад восемь видеозаписей, смонтированных из кусков оперативной съемки и пытающихся представить, что ссыльный академик якобы свободен, здоров, не голодает и убежден, что Чернобыль — это ничего страшного...

Г-но — враг или друг?

В фильме «Луи король» говорят: «Этого человека просто не должно было существовать в Советском Союзе». Почему? Именно такой человек был необходим! Кто-то же должен был транслировать вовне информацию в форме, доступной для остального мира. «ТАСС уполномочен заявить» тут не подходил: стиль не тот. Выход: создать «переходник», как-бы-журналиста, и одновременно — как-бы-официальный рупор Кремля. Человека, к которому прислушивались бы иностранные корреспонденты и дипломаты. Форма и подача его сообщений — неофициальная. Информация — достоверная... иногда. Как в случае с Хрущевым, о снятии которого Виктор Луи первым сообщил на Запад — на несколько часов раньше, чем ТАСС! В обоих фильмах это подано как «ключевой эпизод в жизни независимого журналиста». Независимый за это получил бы «вышку» по 64-й статье, за измену. Ясно, что журналистика как в этом случае, так и в других — ни при чем: для спецслужб информация была не объектом «свободного изготовления и распространения», как сказано в статье 19 Всеобщей декларации прав человека, а оружием в информационной войне.
Чтобы соответствовать образу «независимого журналиста», понадобились поместье и прочие так поразившие воображение телевизионщиков факты из жизни Луи. «Первый долларовый миллионер...» В стране, где «за валюту» сажали по статье 88 (а в 1961 году и казнили), это могло быть только с дозволения КГБ. Как и подпольная библиотека самиздата. Как и свободные перелеты в Англию, Израиль и на Тайвань. Как и имение с «дворней» и автопарком.
Что же тут загадочного? «Одновременно бывший зэк и аристократ, патриот и западник, сноб и рубаха-парень, свой и чужой»? Что ж, артистизм, умение перевоплощаться, быть с каждым собеседником таким, каким он желает тебя видеть, или таким, как это нужно тебе, — едва ли не главное требование к сотруднику спецслужб, штатному и вне-... Посмотрите на Владимира Путина — видна школа!
Конструкции «сливного бачка» бывают разные: кто-то злоупотребляет сведениями из любимого источника, кто-то путает редакцию с ведомственной пресс-службой, кто-то «под прикрытием» работает на «контору». Для профессионального журналиста, то есть для человека, не превратившего свою профессию во «вторую древнейшую», тут нет никаких вопросов, загадок и противоречий: очевидны грязь, гадость, подлость.
Лет двадцать, даже десять назад такие фильмы казались немыслимыми: Солженицына и Сахарова читали, кажется, все, и про Луи что-то да знали. Может, дело в вымывании знания и знающих людей — одни ушли, другие пришли?
Может, нет авторов, редакторов, читателей, которые помнили бы, кто такой Виктор Луи?
Или просто поменялись критерии у знающих, и недопустимое двадцать лет назад сначала стало допустимым, а теперь — нормой?


Валерий Фрид, 
«58 с половиной, или Записки лагерного придурка» 
Стукачи умирают, но дело их, боюсь, живет. 
<...> после завтрака к нам в барак явился улыбчивый молодой человек в очках. Спросил: нет ли у кого шерсти на продажу? Старых свитеров, шарфов, носков? Можно грязные, рваные — это не играет роли. Платить будут хлебом. 
Оказалось, шерсть требовалась для изготовления ковров, а молодой человек был как бы агентом по снабжению. Возглавлял же ковровую мастерскую венгерский еврей Шварц, это он подал идею здешнему начальству. Красители он получал в посылках, а работницы — к слову сказать, самые красивые девушки на ОЛПе — стирали добытое очкастым снабженцем рванье, распускали и на простеньких станках ткали ковры и коврики. Коврики — маленьким начальникам, ковры — большим. <...> 
Скупщик шерсти представился: Виктор Луи. Рассказал, что он тоже москвич, работал в посольстве — на чем и погорел. И повел меня к Каплеру: тот заведовал посылочной. <...> 
— Дядя Люся! — сказал Луи. — Этот мальчик из ВГИКа. Каплер приветливо улыбнулся... — Из ВГИКа? А Юлика Дунского вы знаете? — ?! — Тогда я знаю, кто вы. Вы Валерий Фрид? <...> 
— А пока что, Валерик, — и Каплер улыбнулся еще шире, — если вы не хотите иметь крупных неприятностей, будьте очень осторожны с этим человеком. — Дядя Люся! — обиделся Луи, а Каплер, все с той же улыбкой, продолжал: — Вы думаете, я шучу? Совершенно серьезно: это очень опасный человек. Опасный человек, оказывается, кроме обязанностей снабженца исполнял и другие: был известным всему лагерю стукачом. <...> 
Но вернувшись через семь лет в Москву, я услышал, что есть такой журналист, корреспондент двух лондонских газет Виктор Луи; он женат на англичанке, живет богато, в загородном доме — кто называл этот дом виллой, кто — поместьем. Репутация у него неважная. 
<...> А недавно Луи умер. Вот передо мной отрывок из американского некролога: «...мутноватый русский журналист, служивший посредником в сношениях КПСС и КГБ с Западом... 
— Почему это вы все называете меня полковником КГБ? — спросил он однажды английского писателя Рональда Пейна. — Господи, так вас наконец произвели в генералы, Виктор? — отвечал Пейн». («Тайм», 3 августа 1992 года.) Раз уж пошли цитаты, позволю себе еще одну — из «Рассказа о простой вещи» Бориса Лавренева: «Скильки ще гамна на свити!»
Shares
facebook sharing button Share
odnoklassniki sharing button Share
vk sharing button Share
twitter sharing button Tweet
livejournal sharing button Share