Мы это уже проходили. В 1930-х годах шпион была чуть ли не самая массовая профессия в стране. По данным НКВД, за три года — с 1934 по 1937 — число арестованных за шпионаж выросло в 35 раз (в пользу Японии — в 13 раз, Германии — 20 раз, Латвии — 40 раз).
И понятно почему: эти дела не требовали вообще никаких доказательств, достаточно было, чтобы кто-то из подельников, не выдержав «пробочек» или «стоек», согласился, что НН мог быть шпионом. И НН становился шпионом. Так было с моим двоюродным дедом Марком Михайловичем Альбацем, который помимо обвинения в троцкизме «оказался» еще и японским шпионом. Я прочитала доступную часть его дела, хранящегося в архиве ФСБ — там нет ни одного документа. Нет документов и в его реабилитационном деле, которое хранится в архиве Главной военной прокуратуры, зато подшит запрос следователя ГВП в «компетентные органы» и ответ (ноябрь 1956 года): «сведений о принадлежности Альбаца к иностранной разведке не имеется». Деда расстреляли 1 ноября 1937 года. Ему было тридцать восемь лет.
«Шпионских» дел в современной России — плюс-минус 100, точнее не знает даже «Команда 29» — команда адвокатов, которая под руководством Ивана Павлова занимается защитой по делам о государственной тайне, госизмене и шпионаже. По их данным , если с 1997 по 2000 год осуждены были 12 человек, то за последние 20 лет, то есть с того времени как отставной полковник КГБ/ ФСБ Владимир Путин стал президентом, — 89 человек. 26 человек обвинили в шпионаже на Грузию, 18 — на США ( из них 11 — сотрудники российской разведки), 17 — на Китай (из них 15 — за передачу информации о российской военной технике, в чем сейчас пытаются обвинить Ивана Сафронова), еще 4 человека шпионили на Украину. Из 101 дела, которые сумели отследить адвокаты «Команды 29», 48 — против силовиков: из них 32 — военные, 6 — сотрудники ФСБ, 3 — СВР, 3 — ГРУ. Остальные — гражданские, среди которых много ученых. Оправдан за все время с 1997 года был один человек — эколог Александр Никитин. Сейчас по ст. 275 задержаны и находятся под следствием 22 человека. Точнее, со вторника 7 июля — 23. Двадцать третьим стал журналист, в последнее время — советник главы Роскосмоса Иван Сафронов.
«Чешский след»
Вот что рассказывает о деле Сафронова, которое было возбуждено за день до ареста, 6 июля, его адвокат Иван Павлов ( «Открытые медиа» дали подробное изложение его рассказа). Следователь ФСБ в закрытом заседании суда утверждал, что Сафронов был завербован аж в 2012 году, а в 2017-м получил задание от сотрудника спецслужбы Чехии и передал ему сведения о военно-техническом сотрудничестве России с ближневосточным африканским государством. Передача информации проходила «через интернет», как конкретно — тайна. Следователь на суде также сказал, что дело не связано с журналистской деятельностью Сафронова, но однако упомянул статью журналиста о продаже истребителей Египту (следователь именовал его «ближневосточным африканским государством»). США позднее получили секретные сведения от спецслужб Чехии, считает следствие. По словам Павлова, в деле нет подтверждений того, что Сафронов передавал какую-либо гостайну: «Все документы, которые мы видели, не секретны и не конкретны», — приводят слова Павлова «Открытые медиа».
Эта статья — «СУ-35 укрепляет египетскую силу» — Ивана Сафронова с соавтором Александрой Джорджевич была опубликована в «Коммерсанте» 19 марта 2019 года и сообщала о новом контракте на $2 млрд между Россией и Египтом на поставку нескольких десятков тяжелых многофункциональных российских истребителей Су-35 — авторы ссылались на двух топ-менеджеров предприятий оборонной промышленности. В статье также говорилось о других военных контрактах — как с Египтом на общую сумму $6,5 млрд, так и с Китаем и Индонезией, которым Россия также поставила или поставит СУ-35, и еще о том, что американский госдеп пытался порушить эти контракты, но — безуспешно. 9 апреля 2019 года госсекретарь США Майкл Помпео на слушаниях в Сенате по бюджету заявил (ссылку нашло издание The Bell), что против Египта будут введены санкции по закону о CAATSA — закон 2017 года, который записал в противники США Иран, Северную Корею и Россию. Чекисты спали еще месяц, а где-то в середине мая 2019 года потребовали от «Коммерсанта» статью снять, а против газеты было возбуждено дело об административном правонарушении — разглашение государственной тайны, пишет издание The Bell .
Мотивы
По опыту дела о выдворении из страны и объявлении угрозой национальной безопасности спецкора The New Times Натальи Морарь ( это был декабрь 2007 года) мы знаем, что ФСБ может не предоставлять в суд никаких документов и доказательств — лишь констатации, которые невозможно оспорить. Мы прошли все суды, включая Конституционный суд РФ. Максимум, что нам удалось узнать о причинах дела, да и то на уровне слухов, что после шумных расследований Морарь об отмывании денег и черной кассе Кремля высокопоставленный чиновник — назовем его «С» — сказал два слова, одно из которых предлог «На ***» (пошла вон из страны), и Морарь на пять лет стала невъездной .
Как бы ни закончилось дело Ивана Сафронова мл. — а хочется надеяться, что 6 сентября Иван выйдет из Лефортово и с него, конечно же по окрику сверху, будут сняты все эти безумные обвинения, об истинных причинах дела и его заказчиках нам придется только гадать.
Одно понятно: Иван Сафронов своими публикациям залез на поляну ФСБ. Именно это ведомство самым внимательным образом наблюдает и окучивает рынок торговли оружием. А рынок этот многомиллиардный, контракты и сделки крайне непрозрачные, откаты, по словам знающих людей, — баснословные. В советское время в КГБ за военно-промышленным комплексом надзирали как минимум два управления — Третье главное управление (военная контрразведка) и Шестое главное управление (экономическая контрразведка). В ФСБ в этом смысле мало что изменилось — сменили номера и названия. Главное отличие от советского времени — в том, что в СССР существовала монополия внешней торговли, и лишь в самом конце 1980-х бизнес-ориентированные чекисты стали заниматься продажей оружия, в том числе и на собственной карман. И продолжают до сих пор.
Во второй половине благословенных для журналистики девяностых я делала расследование о том , каким образом в Иран, угрожавший миру ядерным оружием, попадали бывшие советские ракетчики и ядерщики — оно было опубликовано с сокращениями в «Новой газете» под заголовком «Наш человек в Тегеране». (К слову, газета «Известия», с которой я тогда сотрудничала, расследование печатать отказалась, из-того что тогдашний премьер Виктор Черномырдин аккурат в эти дни в США рассказывал, что у России нет военных контактов с Ираном. Именно так мне тогдашний замглавного «Известий» Александр Привалов и объяснил: «Черномырдин сказал, что никаких дел с Ираном у нас нет». Я искала в интернете линк на статью, не нашла, но обнаружила ссылку на свое расследование в научных записках № 8 за 1998 год некоего ПИР, в статье … Ивана Сафронова, отца нашего Ивана, «Ядерные и ракетные программы Ирана и безопасность России: рамки российско-иранского сотрудничества».)
Не буду пересказывать расследование, суть: иранцы напрямую договаривались с ФСБ, им и платили за каждую научную голову, притом что сами ученые получали в Иране копейки; тех же, кто позволял себе напрямую договариваться с иранцами, при всех паспортах и визах и разрешениях на выезд специальной комиссии правительства РФ, ссаживали прямо перед вылетом с самолетов и — мордой о бетонку. «Этот рынок полностью под контролем комитетских», — говорили мне мои источники («комитетские» — так по старой привычке именовали бывших сотрудников Комитета государственной безопасности, КГБ, переименованный в ФСБ). Чтобы ребята в погонах не дергались: ни одного из этих моих источников больше нет на этом свете — ни одного.
Боюсь, что нечто похожее произошло с Иваном Сафроновым: он обнародовал информацию, которую ФСБ по тем или иным причинам не хотела делать известной. И конечно же вовсе не потому, что о контракте по СУ-35 узнали американцы — понятно, что они и так это знали от окружения египетского президента, генерала ас-Сиси, плотно инфильтрированного израильской разведкой. Точно так же на ту же охраняемую «поляну» в 2007 году, судя по всему, зашел и отец Ивана — журналист «Коммерсанта» Иван Иванович Сафронов. Его коллега, журналист и писатель Михаил Зыгарь написал в своем открытом Фейсбуке следующее: «В 2007 году мы с Иван Иванычем писали расследование о тайной продаже ракет из России в Иран через Белоруссию. Уже почти сдали текст, но Иваныч предложил перенести его на пару дней – чтоб подсобрать комментариев. Но текст так и не вышел, потому что пока Иваныч собирал комментарии, он вдруг приболел. А потом выпал из окна. И тогда, и сейчас я уверен, что его убили». Я слышала, что Сафронов делал расследование о поставках российского оружия в Сирию и этого ему не простили.
И в том, и в другом, и в третьем случае бенефициарами контрактов были товарищи в погонах, охраняли они не тайны Родины — свои собственные откаты, исчисляемые миллионами долларов. Они живут в условиях жесткой внутривидовой борьбы, когда майоров и полковников на чужие морские берега выкидывает уже холодными чужая волна. Любую утечку в прессу они воспринимают как удар со стороны противостоящей группы интересов. Думаю новое место работы Ивана Сафронова — несколько месяцев назад он стал советником главы «Роскосмоса» Дмитрия Рогозина — развитию этой паранойи только способствовало. Версия? Да, версия. Ничего другого у нас при этом режиме не будет.
Угрозы
В истории Ивана Сафронова-младшего куча странностей. Одна из них — якобы его вербовка чешской спецслужбой, работающей на американцев. Меня мучают смутные догадки, откуда могла возникнуть эта конспирология. Отсюда — совет коллегам, особенно тем, кто не помнит времен советской власти, когда любой контакт с иностранцем, тем более из западных посольств, был наказуем.
Так же, как это было в эпоху СССР, под «крышей» зарубежных посольств могут сидеть сотрудники разведок. К сожалению, приглашая на прием, на пресс-конференцию или на ланч, они не торопятся предъявлять удостоверение. Отличить их от дипломатов несложно, но для этого нужен опыт. Мое правило простое: я отказываюсь разговаривать с представителями иностранных государств, если у меня есть подозрение, что они представляют организации отличные от Министерства иностранных дел. Конечно, во мне живет советский человек, и что такое слежка и прослушка — я хорошо знаю.
Вегетарианские времена похоже закончились — людоедство будет проявляться все чаще. Мы живем в стране, где у власти КГБ. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому к своим рабочим контактам стоит относиться максимально внимательно. Бережёного известно кто бережет.
