Одиночное заключение в тюрьме строгого режима в Сибири не особенно насыщено событиями. Среди немногих отвлекающих факторов (и желанных возможностей покинуть камеру), которые я здесь получаю, — регулярные судебные заседания по видеосвязи из тюремного офиса. Можно резонно спросить, какие могут быть судебные заседания для человека, который уже приговорен к 25 годам лишения свободы. Но, похоже, российское государство еще не закончило со мной.
Каждый месяц меня навещает пара вежливых чиновников из Роскомнадзора, российского государственного цензурного ведомства, которые вручают мне повестку в административный суд за нарушение российского закона об «иностранных агентах». По их словам, все сообщения, которые я передаю по переписке из тюрьмы и которые размещают мои коллеги в моих социальных сетях, должны быть снабжены предупреждением о том, что они «произведены иностранным агентом». А я неизменно и столь же вежливо отвечаю, что я российский политик, а не «иностранный агент», и что у меня нет намерения заниматься самоклеветой. То же самое я говорю и оветскому районному суду, который услужливо выносит мне административные приговоры. 11 июня он вынес мне третий, открыв властям путь к возбуждению против меня нового уголовного дела за «несоблюдение закона об иностранных агентах».
Попытка опорочить политических оппонентов как «агентов иностранного влияния» — это старая советская тактика, одна из многих, принятых режимом Владимира Путина. Во время массового государственного террора при Сталине миллионы людей были отправлены в ГУЛАГ или на смерть с этим ярлыком. (В их число входят мои прадед и прапрадед, которые были казнены как «латышские агенты». Оба были полностью реабилитированы и посмертно освобождены от всех обвинений.) В послесталинскую эпоху советская государственная пропаганда приложила немало усилий, чтобы представить диссидентов — в том числе таких известных деятелей, как Андрей Сахаров и Александр Солженицын, — в качестве агентов Запада.
При Путине эта практика была возрождена после массовых продемократических протестов 2011 и 2012 годов с принятием первого закона об «иностранных агентах». Кремль утверждал, что он просто следует примеру американского Закона о регистрации иностранных агентов, но аналогия с самого начала была явно ложной. В отличие от американского закона, который нацелен на политическое лоббирование «по приказу», просьбе, под руководством или контролем иностранного принципала, путинская мера нацелена на всех, кто занимается расплывчатой «политической деятельностью» — и, что важно, не связывает иностранное финансирование с какими-либо конкретными действиями. Более того, под определение «иностранное финансирование» подпадало практически все: активистов и группы оппозиции объявляли «иностранными агентами» за оплату такси, перечисление миль авиакомпании и даже использование западных систем онлайн-платежей, таких как PayPal.
После полномасштабного вторжения в Украину в 2022 году Путин подписал новый закон, который полностью отказался от формальности с финансированием: Министерство юстиции теперь могло навешивать ярлык «иностранного агента» на любого, кто, по его мнению, находился «под иностранным влиянием» — что на практике означало любого общественного деятеля, выступавшего против Кремля. В апреле 2022 года (одновременно с моим арестом) я был включен в список «иностранных агентов» за то, что выступал против войны в Украине и называл Путина военным преступником — таково было официальное обоснование Министерства юстиции, когда я оспорил это решение в суде. В «реестр иностранных агентов» российского правительства сейчас включено более 800 организаций и физических лиц, в том числе самые известные российские писатели Людмила Улицкая и Борис Акунин**, легендарные рок-музыканты Андрей Макаревич и Борис Гребенщиков, известный поэт и литературный критик Дмитрий Быков и лауреат Нобелевской премии мира Дмитрий Муратов.
Честно говоря, это больше похоже на почетный список, чем на какой-либо черный список. Но черные списки вполне реальны: лицам, обозначенным как «иностранные агенты», запрещено заниматься самыми разными видами деятельности, включая преподавание, организацию общественных мероприятий, проведение антикоррупционных проверок, наблюдение за выборами, рекламу в социальных сетях и так далее — не говоря уже о неформальных запретах, таких как запрет на книги «иностранных агентов» в книжных магазинах и библиотеках.
Поправки, подписанные Путиным в прошлом месяце, запрещают «иностранным агентам» участвовать в выборах и занимать выборные должности любого уровня. Традиционные авторитарные методы, такие как фальсификация выборов, в России стали излишними, теперь правительство может мгновенно удалить любого оппонента из избирательного бюллетеня или из законодательного органа, просто навесив на него ярлык «иностранного агента». Одним из первых, кого лишат места по этому закону, станет Борис Вишневский*, многолетний депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга и заместитель лидера либеральной партии «Яблоко», который недавно был внесен в черный список за свою антивоенную позицию.
Но, пожалуй, самое оскорбительное требование закона об «иностранных агентах» заключается в том, что люди должны публично заявлять о себе, чего не придумал даже советский КГБ. Тем, кто отказывается, грозит административное, а затем и уголовное преследование — отсюда и мои регулярные встречи с советским районным судом. Мой уголовный процесс здесь, в Омске, скорее всего, начнется осенью — и результат, конечно, хорошо известен. Похоже, что мой нынешний 25-летний срок заключения не будет пределом. Но, с другой стороны, у меня появится больше желанных возможностей покинуть тюремную камеру.
*Признаны в России «иностранными агентами».
**Внесен в список «экстремистов и террористов».
Фото: ТАСС