Мир в Южной Осетии можно считать восстановленным, только если веришь официальным источникам. Если смотришь своими глазами и расспрашиваешь грузинских беженцев — картина иная
22 августа
Гия вместе с несколькими оставшимися в селе Каралети жителями видел, как бесконечная колонна русской военной техники проехала мимо их сгоревших домов по дороге на Цхинвали. В этот вечер меня приютили оставшиеся в деревне старики, и при свете свечи мы долго пили за мир, который, казалось, должен бы наступить уже назавтра. Но следующее утро разбило надежды: войска ушли, остались миротворцы. Территория шириной 26 километров между Гори и Цхинвали стала буферной зоной, без права на какой-либо контроль грузинских властей, а значит, и без каких-либо прав для жителей в этой зоне. Уже на следующую ночь сгорел дотла первый дом в Каралети, всего в 500 метрах от русского поста, как будто в назидание всем тем, кто верил, что миротворцы защитят.
Жители большинства деревень в буферной зоне по-прежнему отрезаны от мира. Редкие поставки продовольствия доходят только в деревни, расположенные неподалеку от Гори. По 300 г сахара и 1,5 кг муки, один батон на человека. Дальше 15 км от Гори не едет никто: ни религиозные, ни международные организации, не
смотря на то что от Гори до Цхинвали стоят три поста миротворцев.
24 августа
Нино Гарели в селе Тквиави лежит парализованная после инсульта с 12 августа. Как ни старались мы вызвать для нее скорую помощь из Гори, никто так и не приехал. «Эта местность находится под покровительством русских», — так объяснил мне работник одной из грузинских гуманитарных организаций. В воскресенье, 24 августа, мы видели в Тквиави около ста человек, но все они испуганно прятались по дворам, как только слышали, что по дороге едет машина. «Каждый день вечером приезжают осетины, — говорили эти люди. — Они грабят оставшиеся дома, мы в это время прячемся в сады. Ничего не изменилось, наша жизнь все так же в опасности».
25 августа
К понедельнику в Каралети вернулось около половины жителей, и родные наконец смогли выкопать из огорода и похоронить расстрелянного осетинскими ополченцами Алика Бибилашвили. В течение двух недель оставшиеся в деревнях старики физически не могли хоронить на кладбище своих убитых, да и боялись отойти далеко от дома. Таких могил в огородах и погребах только в Тквиави — 16. Тела закопаны совсем близко к поверхности, и люди говорят о возможности эпидемии.
В понедельник, 25 августа, люди, которых осетины называют ополченцами, а грузины — боевиками, пришли в деревни Эредви, Эргнети, Никози, Мегврекиси — все в пятикиломе
тровой зоне вокруг Цхинвали. Об этом мне рассказали семеро последних жителей Эредви, которые дошли в понедельник ночью до Тырдзниси. Часть пути они проехали на машине Ильи, бывшего гаишника, одного из тех грузин, кто, рискуя собой и не рассчитывая на помощь правительства, пытается спасать беженцев. Беженка из Эредви Натела (пожилая женщина выходит из машины на грузинском посту) рассказывает: «Уже три недели на улицах лежат трупы убитых стариков. Те, что ближе к нашим домам, мы перетащили в дома, но их еще много по селу. Их тела едят собаки, а мы все 20 дней просидели в садах, ели только персики. Но и там нас нашли, приехали пацаны из Цхинвали, со словами: «Это наша земля, уходите сейчас, иначе умрете». Миротворцы ездили по селу и все видели: видели, как они дома жгли и в людей стреляли, и отворачивались. Мы ушли ночью, а за нами горели оставшиеся дома».
26 августа
Вечером во вторник я стояла на дороге, ведущей из села Чертули в Цхинвали, и видела дым в окрестностях Цхинвали (от Чертули около 8 км до Цхинвали по проселочной дороге). По дороге брели трое стариков из Мегврекиси. Один из них, Димитрий (с синяками на руке и на лице, с приемником в руках — фото на стр. 31), рассказал: «Мы последние, кто оставался в деревне, наши дома горят, немного оставалось целых, но они сказали, что не должно остаться ни одного. Вчера они били меня прикладом со словами: «Ты грузин, ты должен сдохнуть». Это были не осетины, я могу отличить речь, эти люди приехали на БТР в русской форме, из автоматов стреляли по домам. Они как будто взбесились вчера, раньше стариков не трогали, но вдруг и мы стали мешать». Возле Мегврекиси стоит основной пост миротворцев, последний перед Цхинвали, 
а по словам стариков, в поле перед деревней — больше 100 единиц боевой техники. Чуть позднее в Чертули добрели еще две старушки и старик, пришедшие пешком из Эргнети. Лали (в синей жилетке — на снимке справа) говорит: «Боевики заходят в дома и стреляют внутри, не знаю, там есть кто или нет, или пугают тех, кто прячется. Так страшно стало, что в деревне нельзя уже было оставаться. Там ничего не осталось, кроме смерти». Беженцы рассказывают, что вечером в понедельник осетинские ополченцы забрали в Цхинвали четверых мужчин из Тырдзниси, а во вторник подожгли два дома в Тквиави (7–8 км от Цхинвали).
27 августа
Все грузинские беженцы, которые успели вернуться в свои дома в надежде на мир, уже во вторник вечером бежали обратно в школы и лагеря Тбилиси. Грузинское правительство оставило своих людей, живущих в 26-километровой зоне, на произвол миротворцев, а сами миротворцы хоть и проезжают иногда по центральной дороге, но явно дают полную свободу действий осетинским ополченцам, осетинской милиции и просто группам вооруженных людей, про которых не известно, кто они. Грузинские беженцы, которых автор встречала с понедельника по среду, говорят, что этническая чистка в пятикилометровой зоне вокруг Цхинвали проведена повсеместно. Люди говорят, что в грузинских деревнях там уже никто не живет. Грузинские крестьяне все чаще говорят о партизанской войне, они говорят, что больше не могут позволить убивать и жечь на их земле, а оружие в этих местах достать довольно просто. Так что для буферной зоны война все еще продолжается.
