Умер Николай Петров

Народный артист СССР Николай Петров был одним из виднейших музыкантов не только в России, но и в мире. В апреле 2008 года The New Times опубликовал интервью с пианистом, в котором он предельно откровенно рассказывал о своем взгляде на жизнь и творчество

Обо мне любят говорить, что я мафиози и устраиваю себе фестивали. Так вот, спешу расстроить: все это полная чушь! Я ничего не устраивал. Этот фестиваль родился по инициативе дирекции музеев Кремля — они обратились ко мне с просьбой организовать этот смотр. Что касается названия, то, извините, — это Кремль и в нем звучит музыка. Не ищите здесь политического подтекста.

Вы обласканы властью, разве не так? Что значит — я обласкан властью?

Вы не забывайте, что в советское время я в течение пяти лет был в положении невыездного, вычеркнутого из жизни, из профессии, из гастролей, потому что отказался участвовать в достаточно грязной антисемитской провокации Госконцерта.

Я отношусь к власти абсолютно толерантно. Считаю, что не нужно и очень противно лизать сиятельные задницы! К сожалению, противно это далеко не всем деятелям культуры. Однако в тот момент, когда к вам обращаются из коридоров власти с просьбой в чем-то поучаствовать, в чем-то помочь и что-то посоветовать, я считаю, отказываться неправильно, потому что люди, которые облечены властью, причем самой высокой властью, далеко не всегда компетентны в многочисленных достаточно деликатных и острых проблемах, которые связаны с культурой. Но задницу никому лизать не буду, и никто не скажет, что Петров когдалибо это попробовал.

Между прочим, я никогда не молчу, если не согласен. Например, долгие годы бьюсь об стенку, чтобы на конкурсе Чайковского было официально запрещено членам жюри представлять своих родственников и учеников. К сожалению, несмотря на то, что я был председателем на последнем конкурсе, мне это не удалось сделать. В течение десятков лет я говорю о том, что нельзя набирать такое количество пианистов на фортепианные факультеты российских консерваторий. Такая же проблема и во всем мире, пианистов некуда девать.

Все хотят быть Аллами Пугачевыми в попсе, но вы прекрасно знаете, какая там происходит драчка, и жор друг друга, и оппозиция против каждого, кто пытается приблизиться на два шага. Такая же точно ситуация и в классической музыке. Есть определенное количество пианистов, которые востребованы рынком. И то уже ячейки в этой обойме давным-давно заняты на годы вперед. Я считаю, что пианистов нужно принимать в два-три раза меньше, но отбирать при этом самых талантливых. Середнякам в ведущих консерваториях не место!

Может быть, проблема в том, что отсутствует внятная государственная политика в отношении музыки?

Нет никакой государственной политики. Я думаю, что это просто такой гуманизм — в кавычках. Я говорю о Московской консерватории, но такая же ситуация и в других учебных заведениях — и у нас, и за рубежом. 48 педагогов по фортепиано в Московской консерватории. Я считаю, что это много. И принимать по 55 человек в год на фортепианный факультет нельзя. Из этих 55 человек минимум 50 обречены на жалкую, нищую, голодную, ущемленную и полную разочарований жизнь.

О коррупции в классической музыке уже говорят открыто. Все платят: абитуриенты профессорам за поступление в консерваторию, на конкурсах взятки за премии…

Я не могу сейчас вам представить доказательства того, что кто-то кому-то платит деньги. А вот что на творческих соревнованиях часто гробят и заваливают наиболее талантливых — для того чтобы чей-то ученик или родственник получил высокую премию, это я считаю мерзкой стороной той самой коррупции. Я противник коррупции, но я не Дон Кихот и прекрасно понимаю, что мои желания остаются во многом несбыточными. Хотя есть и положительные примеры. В этом году я трижды был в жюри престижнейших международных конкурсов. И в Париже — на конкурсе Маргариты Лонг, и в Израиле — на конкурсе имени Артура Рубинштейна категорически запрещено представлять студентов и учеников, на обоих этих конкурсах были предприняты серьезные меры предосторожности. Например, в Париже мы весь первый тур просидели перед специальным экраном, чтобы не видеть, кто играет. А на конкурсе Рубинштейна даже не знали деталей биографии конкурсантов, видели только фамилию, страну и последнее место учебы. В отношении следующего конкурса Рихтера, к счастью, уже принято интересное решение — не допускать в жюри педагогов.

Вы не любите коррупцию, а сами говорите, что взятки инспекторам ГИБДД даете...

Миленький мой, что делать, все дают. Это конечно же ненормально. Просто в нашей стране любое наказание превращается в измывательство. Забирают удостоверение, потом вы должны ехать в какую-то сберкассу, писать тысячи цифр, возвращаться обратно, искать этого инспектора... Это издевательство над ни в чем не повинными людьми. И люди вынуждены откупаться от этих мздоимцев, потому что иначе — это сутки, прожитые зря. У нас большинство законов пишется таким образом, чтобы жулику и проходимцу было как можно легче выпутаться из достаточно безнадежной ситуации, а честным людям было как можно труднее добиться правды.

Правда ли, что в советское время вы из своих концертных поездок привозили запрещенную литературу?

Привозил. Очень много, и очень боялся. Совал в штаны и провозил. У меня дома была секретная полка с запрещенной литературой, где были и книги Солженицына, и книги Авторханова. К этой полке имели доступ только самые доверенные люди. К счастью, меня ни разу не поймали.

Почему вы не член партии?

Никогда в жизни не был и не буду. Я упорно много раз отказывался от предложений участвовать в этой банде. Мне, кстати, предлагали вступить в партию «Яблоко», но я отказался, потому что я резко выраженный индивидуалист.

Говорят, что ваша фамилия на самом деле не Петров?

Что значит моя фамилия не Петров? Да, мой папа еврей, но я никогда этого не скрывал. Феркельман Арнольд Яковлевич, он умер 15 лет назад. Мои родители развелись, когда мне было два года. Поэтому я воспитывался в доме матери, в семье моего выдающегося великого деда Василия Родионовича Петрова. И воспитание я получил в петровской семье. Поэтому было бы странно, если бы я носил другую фамилию.

Вас считают гомофобом, это правда?

Ну что делать… Я не люблю извращенцев. Но я не один — со мной Господь Бог. Мне совершенно безразлично, кто с кем, каким образом и в какое отверстие производит акт любви. Мне совершенно это все равно. Я только против фронды, против агрессии, против агрессивного гомосексуализма, который получил уже все, что только возможно, — захватил всю страну, телевидение, наши ведущие театры, эстраду, всех импресарио, весь балет, Госдуму. Им еще нужно ехать по улице, устраивать парады любви и сношаться на телегах на глазах у обычных людей — я против этого. И меня возмущает наметившаяся тенденция — церковные браки между гомосексуалистами. Хотя среди моих знакомых и даже друзей есть люди, которые принадлежат к этой когорте: рядом с ними я чувствую себя абсолютно нормально.

Вы состоятельный человек?

Я считаю себя сейчас, в лучшем случае, представителем среднего класса. Меня не радуют все те «сюрпризы», которые нам каждую неделю подбрасывают наши власти: налоги, рост цен, новые законы, от которых люди приходят в ужас еще до того, как они будут выпущены. 15 лет назад я считал себя весьма обеспеченным человеком, а сейчас никаких излишеств себе позволить не могу. Яхты Абрамовича и яйца Вексельберга — немного улавливаете разницу между мной и ними?

Вы конфликтный человек?

Конфликты исходят не от меня. Я никогда не затевал никакого скандала. Меня втравливали в ситуации, которые потом становились скандальными. Но это никогда не была моя инициатива. Я по своей сути человек беленький и пушистенький и никого не хочу трогать. Но не трогайте и меня.

Николай Петров — народный артист СССР, лауреат Государственной премии России, кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» III и IV степени, профессор Московской консерватории, президент Российской академии искусств. Был президентом Российского общества по смежным правам (1996–1997), председателем секции музыкального наследия в совете по вопросам культуры при президенте РФ (1994–2002), членом Комитета по Государственным премиям России (1994–2002).