 |
Мой дом находится рядом с книжным магазином «Москва», куда я захожу раз в неделю и ухожу с сумками книг. Чтение для меня — способ существования, постоянное состояние. Обычно читаю одновременно сразу несколько книг, в зависимости от того, в какой комнате нахожусь или в какой ситуации: в поезде, на отдыхе…
1. Недавно в Петербурге у меня были концерты «Цветаева и Ахматова», а в Москве я читала «осенние» стихи в Концертном зале им. Чайковского. Ахматову—Цветаеву читаю не первый раз, и, казалось бы, все их творчество знаю вдоль и поперек, тем более об Ахматовой написала книгу «Ахматовские зеркала». Но каждый раз, когда готовишься к концерту и перечитываешь стихи заново, вся программа переворачивается совершенно иным образом. В «осенний» цикл вошли поэты от Державина до Чухонцева и Бродского. Я даже у Ахматовой, которая о природе почти не писала, нашла замечательное стихотворение 1911 года, которое заканчивается строчками: «Был светел ты, взятый ею/ И пивший ее отравы./ Ведь звезды были крупнее,/ Ведь пахли иначе травы,/ Осенние травы».
2. Что касается чтива, то раньше я глотала детективы, а сейчас перешла на фэнтези вроде трехтомника Филипа Пулмана «Темные начала». Всегда любила и люблю английские романы. Перечитываю Айрис Мердок — «Черный принц», «Море, море», включая последний — «Дилемма Джексона», книгу о любви и волшебстве. Действие каждого из романов происходит практически в одном и том же городе, но он описан так подробно и тщательно, что ты будто попадаешь всякий раз в иную реальность. Английские романы я люблю и потому, что они обычно хорошо переведены, с советских времен сохранилась школа перевода. Из русских авторов к любимому моему типу английского романа я бы отнесла Дмитрия Липскерова с его книгой «Сорок лет Чанчжоэ».
3. Перечитала недавно переизданные воспоминания Натальи Ильиной «Дороги и судьбы». Она замечательно пишет об эмиграции, которую довелось ей самой пережить, о жизни в Харбине. В книге есть и ее воспоминания об Ахматовой, с которой она дружила. Ильина была очень яркой личностью. Я была с ней знакома. О ней говорили разное, но ощущение незаурядности при общении с ней меня никогда не покидало. Впрочем, сейчас появляется много любопытных воспоминаний, в том числе и об Ахматовой. Я не имею в виду такие мерзкие книжки, как «Антиахматова», авторы которых занимаются развенчиванием великих личностей, строя свои измышления на бытовых деталях и «приспосабливая» чужую гениальность под себя. Из недавно переизданных мемуаров могу назвать воспоминания Лидии Либединской «Зеленая лампа». Перечитывая книгу, наслаждалась неторопливой манерой письма, подробным и детальным описанием безмятежного детства. Оказывается, и в советские годы можно было испытывать такие же ощущения, которыми пронизаны любимые с ранних лет «Детство Темы» Гарина-Михайловского и «Детство. Отрочество. Юность» Льва Толстого.
4. Сама я выпустила недавно новую книгу — «Письма к Тому». Это моя переписка с давним другом, профессором Гарвардского университета Томом Батлером. Том сказал, что книга должна была бы иметь подзаголовок «гастрольная жизнь»: в нее включены фрагменты из моих дневников, а писались письма во время частых гастролей.
5. Когда-то давно я входила в жюри Русского Букера и читала много современной прозы. Особенно мне помнится Анатолий Азольский с романом «Клетка». Это достоверная, искренняя книга о правдивой и неизломанной душе. Название романа — метафора, клетка как частица жизни (роман про микробиологов), но и как тюрьма. Из современных авторов я в последнее время увлеклась Андреем Геласимовым, особенно романом про Дальний Восток «Степные боги», действие которого происходит сразу после Великой Отечественной войны. Среди книг, которые куплены, но еще не прочитаны, — «Каменный мост» Александра Терехова. Я люблю большие книги, объемные, чтобы в них войти, нужно прочитать страниц 15–20, но зато если затягивает, то оторваться невозможно.
Tweet
