Прятки в городе

Лю Болиня можно сравнить с хамелеоном: он снимает самого себя на фоне, с которым полностью сливается, фактически становится его частью, так что разглядеть автора почти невозможно. Но задача, конечно, не в том, чтобы спрятаться, а в том, чтобы его нашли — и при этом распознали, выделили из среды, поняли, как и зачем он скрывается. «Это моя форма протеста, — объясняет Лю, — я тем самым говорю публике, что, хотя меня и не видно, я все равно есть, я думаю и говорю. У нас в Китае долгое время относились к людям как к невидимой серой массе, вот я и ломаю эти стереотипы».

Лю Болинь родился в 1973 году в провинции Шаньдун, в 1995-м окончил Академию изящных искусств, в 2001 году получил степень магистра как скульптор. Творчество его — пример соединения двух культурных моделей, двух тенденций в искусстве: классической китайской и современной западной. Он один из представителей китайской «новой волны». Работы этих художников в последнее время популярны и востребованы в мире, они выставляются в крупнейших музеях. В самом же Китае судьба направления складывалась драматически: после нескольких лет существования «деревни художников» Suo Jia Cun, где было множество художественных мастерских и «расцветали все цветы», власти решили покончить с идеологической вольницей. Деревню попросту упразднили. Лю Болинь считает, что одним из поводов был его предыдущий проект — скульптура, изображающая стальной кулак и берущего под козырек человечка.

После этого и возник у художника проект «Урбанистический камуфляж», посвященный личности, лишенной индивидуальности. Герои этой серии сливаются с окружающим пространством, будь это пейзаж, стройка, китайский флаг или стена на площади Тяньаньмэнь, и становятся невидимыми для постороннего взгляда. Кажется, что они — люди, составляющие народ, — и не нужны власти. «Вот тут, у фото с площадью Тяньаньмэнь, рождался жанр, который для простоты восприятия и понимания я именую прятками в городе», — рассказывает Лю Болинь. Эти работы он и показывает в Москве.

Художник работает в жанре перформанса, соединяя его с боди-артом и фотографией. «Подготовка, то есть окрашивание меня, — это четыре часа в случае самой простой инсталляции и несколько дней, если это более масштабный проект, — говорит художник. — В Пекине у меня есть постоянная команда, коллеги и друзья. А во время международных турне — как получится, это бывают и волонтеры, и нанятые художники». В Москве он планировал сделать проект на фоне Кремлевской стены — такие истории делались во многих городах мира, но тут у него ничего не вышло, съемку не разрешили: Кремль — режимный объект. Тогда он снялся на фоне стеллажа с российскими печатными изданиями.

Китайцы активно завоевывают художественный рынок Старого и Нового Света. В прошлом году доля Китая на мировом рынке искусства составила более 40% от всех продаж живописи, скульптуры, инсталляций, фотографий и графики. Западные дилеры современного искусства все энергичнее выступают и на внутреннем рынке Китая, здешние коллекционеры приобрели предметов искусства на общую сумму $4,8 млрд. Именно поэтому самые дорогие современные западные художники — англичане Гилберт & Джордж, Дэмиен Херст, Трейси Эмин — через свои галереи стараются активно присутствовать в Гонконге и Пекине.

„

В Москве он планировал сняться на фоне Кремлевской стены, но ему не разрешили

”

В период экономической нестабильности вложение денег в современное искусство — одна из самых рентабельных инвестиций. Согласно исследованиям Merill Lynch, в 2012 году на альтернативные инвестиции будет потрачено около $3,5 трлн. Среди альтернативных активов искусство стоит на втором месте после предметов роскоши, включая яхты и самолеты. При этом главным потребителем искусства, по прогнозам, будет Китай. За три года он обошел по объему арт-рынка США и Великобританию. Из десяти самых дорогих картин второй половины ХХ века, проданных в 2010–2011 годах, пять написаны китайскими художниками, а из десяти аукционных домов, торгующих современным искусством, шесть китайских и один тайваньский. В прошлом году на аукционе в Гонконге картина китайского художника Чжан Сяогана была продана за $10 млн, рекорд для современного китайского искусства. В этом контексте русский арт-рынок находится далеко позади мировых художественных площадок.

Лю Болинь сегодня на гребне популярности и пытается не упустить фортуну: «После окончания выставки в Москве я поеду в Нью-Йорк, где планирую начать новую серию о мировой экономической экспансии Китая, про которую все так много говорят. Грубо говоря, моя новая серия будет о том, как этикетка Made in China отражается на нашей жизни в современном обществе. Еще я хочу сделать историю про ВВС Китая, а если получится, то и США».