На REN меня привел Сережа Корзун, который вел там ток-шоу «За и против». Привел в качестве своего преемника на роль ведущего. Это был 1998 год. Ирена еще пыталась изо всех сил сохранить телевидение своей мечты — канал для интеллигенции. Тут мы с ней романтично совпали в пристрастиях, потому что большинство моих гостей были людьми ее круга, вернее, нескольких кругов, как колец на срезе дерева. Это были шестидесятники — писатели, поэты, артисты, режиссеры, музыканты и политики — те из них, кого принято называть демократами первой волны. Они легко находили общий язык с обитателями дома на Зубовской — Радой Полячек, Лидией Польской, Игорем Макаровым, Сергеем Браверманом, Еленой Красниковой.
Сегодняшним телезрителям, привыкшим жевать безвкусный картон одинаковых новостей и мутотень-траву бесконечных бессмысленных шоу, трудно представить, что на одном канале в течение одной недели можно было увидеть целую россыпь передач, впоследствии вошедших в золотой фонд отечественного телевидения. «Чтобы помнили» Леонида Филатова, «Белый попугай» Никулина и Горина, «Конюшня Роста» Юрия Роста, передачи Эльдара Рязанова, Евгения Дворжецкого, Евгения Евтушенко…
По коридорам ходили не люди — боги, и к этим богам можно было не только прикоснуться, но запросто посидеть за чашкой кофе или обсудить последние новости в гримерке.
Семейное предприятие Лесневских меньше всего было похоже на офисную контору, это был именно Дом — со своим дизайнерским стилем, с традициями, семейными праздниками и сложившимися внутри отношениями. Ни один сотрудник канала, оказавшийся на работе в день своего рождения, не уходил домой без букета и подарка. Новогодние вечеринки, профессиональные победы — все отмечалось искренне, весело, с какой-то немодной и расточительной теплотой.
„
Это был Дом — со своим дизайнерским стилем, с традициями, семейными праздниками и сложившимися внутри отношениями
”
Ну и, конечно, творчество — неуемное, азартное, ненормированное, которому подчинялось все в этом сумасшедшем и слегка безалаберном доме. За пять лет, проведенных на REN, я со своей группой прошла четыре программы: устав от одной, мы придумывали другую, неслись со своими идеями к Диме Лесневскому, Дима заводился с пол-оборота и начинал фонтанировать на ходу. Тут же вызывался художник, за ним — компьютерный график, за ним — главный оператор, приходила Ирена, все кричали, хохотали, ругались. В это шумное задымленное варево иногда вваливались случайные посетители, уставшие ждать в приемной, и смотрели на происходящее округлившимися от ужаса глазами.
То старое REN TV было последним оплотом творческого независимого азартного телевидения, телевидения для людей таких же, как мы, а не для условной Марьиванны с пальцем в носу. Время его потихонечку уходило — слом эпох, в котором мы пытались найти опору, не самое лучшее место для чеховской усадьбы, здесь скорее нужны были простые железобетонные конструкции. Усадьба, так любовно выстроенная Иреной и ее чадами и домочадцами, стала постепенно скрипеть, расшатываться и рассыхаться, а потом и вовсе рухнула. Но к этому времени там уже не было ни Ирены, ни Димы, которых потеснили новые Лопахины, призванные обслуживать новый лязгающий режим.
Tweet
