#Сюжеты

#Театр

«Модель театра-дома себя изжила»

2013.12.17 |

Артур Соломонов

Режиссер Сергей Голомазов - о грядущей театральной реформе

В Государственной думе состоялось обсуждение поправок к Трудовому кодексу, касающихся трудовых отношений артистов с театрами. Почему надо реформировать репертуарный театр — The New Times расспросил художественного руководителя Театра на Малой Бронной Сергея Голомазова


58_01.jpg
Сергей Голомазов, художественный руководитель Театра на Малой Бронной (с 2007 г.).
В 2001–2011 гг. — руководитель мастерской в Российской академии театрального искусства (РАТИ), факультет режиссуры драмы.
В Театре на Малой Бронной поставил спектакли «Плутни Скапена» Жана-Батиста Мольера, «Концерт для белых трубочистов» Джо Ортона, «Аркадия» Тома Стоппарда, «Варшавская мелодия» Леонида Зорина, «Коломба, или «Марш на сцену!» Жана Ануя, «Почтигород» Джона Кариани, «Канкун» Жорди Гальсерана.

Актерские бунты перестали быть редкостью. Были волнения в Театре им. Гоголя, без конца воюют актеры Таганки. В начале этого сезона разгорелись страсти в Театре на Малой Бронной: против режиссера Сергея Голомазова выступили с обвинениями «старожилы» труппы во главе со Львом Дуровым. Они утверждали, что режиссер пренебрегает традициями театра, не желает работать со старшим поколением и задействует в спектаклях исключительно молодежь. С Сергеем Голомазовым мы встретились перед премьерой спектакля «Канкун».

Тоталитарный театр

Если будут приняты поправки к Трудовому кодексу, касающиеся артистов, то тех из них, кого художественный руководитель считает творчески несостоятельными, будет проще уволить?

Если упрощать — это так. Если поправки будут приняты, это станет первым шагом столь необходимой театральной реформы: со всеми сотрудниками театра будет заключен срочный договор. И наконец будут отменены бессрочные договоры, которые дают артистам право получать зарплату, не работая.

На сколько лет будут заключать срочный договор?

Крайне левые просят год, крайне правые — пять. Однако я уже вижу, что те люди, которые совсем недавно были за реформирование театра хотя бы в области перезаключения договоров, вдруг начали высказываться иначе. Они призывают «подождать»… В частности, на встрече в Государственной думе (я был на обсуждении) «повременить» просил Марк Захаров. Странно, совсем недавно Марк Анатольевич был инициатором этой идеи.

Я разговаривал с молодым режиссером, недавно возглавившим театр. Он бесправен в самом главном: не может по своему усмотрению формировать труппу. Что уже есть — тем и довольствуйся.

Именно так. Мы все живем в этой абсурдной реальности. И даже если поправка к Трудовому кодексу будет принята и у художественных руководителей или директоров появится право с актерами расставаться — это решит далеко не все проблемы. Но она хоть что-то решит! Все почему-то считают, что если поправка будет принята, то театральные пенсионеры окажутся на улице. Я не собираюсь никого увольнять по возрастному признаку. Однако в каждом театре есть артисты, которые очень давно потеряли форму. И все в театре это понимают, и вне театра это понимают, но все равно эти люди получают зарплату.
  

Сама система репертуарных театров была создана при Сталине как огромная агитационная, пропагандистская машина  

 
Давайте представим, что поправки к закону приняты. Ваши первые шаги?

Если у человека есть хотя бы одна роль в репертуаре, с ним должен быть перезаключен договор. Если же в последние три-четыре сезона у него не было ни единой новой роли, ни одной премьеры — должен встать вопрос о его дальнейшей работе в театре.

Решать будет художественный руководитель?

Процедура до конца еще не сформирована. Я не думаю, что право решать такие вопросы должно быть исключительно у художественного руководителя. Кроме того, актерский профсоюз, актерское братство этого не допустит. Потому я думаю, что право голоса будут иметь худрук, представитель учредителя и представитель СТД.

Тройка?

(Смеется.) Да, у нас все сводится к тройке… Понимаете, сама система репертуарных театров была создана при Сталине как огромная агитационная, воспитательная, пропагандистская машина. Или скорее инструмент. Основание этой системы осталось прежним. И то, что артисты ощущают себя крепостными (а в определенном смысле и хотят себя таковыми ощущать), и истерическая готовность к бунту, и вместе с тем желание чувствовать твердую руку, руку хозяина — не только свойственно природе актера, это идет из того времени, когда были заложены основы советского репертуарного театра. В самой его структуре, в способе существования есть что-то феодальное, патриархальное, рабское, что не вписывается в современную жизнь. И эта структура, конечно, будет разрушена. Вопрос лишь в том — когда. Ни в одной европейской стране вы такого экономического разврата не встретите. Чтобы в Европе так финансировались репертуарные театры? Такого глобального, разветвленного финансирования сотен театров больше нигде нет.

Получается абсурдная ситуация — художественный руководитель театра протестует против финансирования.

Нет, я не против. Просто система финансирования не должна строиться по принципу «всем сестрам по серьгам». Она порочна и разорительна.

Так многие говорят: у театров, которые превратились в вертепы, деньги надо отобрать и дать увеличенное финансирование нам, потому что у нас царит настоящее искусство. Только ведь про вас так же могут сказать ваши коллеги.

Безусловно, только надо понимать, что все равно идет тенденция к оптимизации расходования бюджетных средств в области культуры. Проще — сокращения. Это рынок, а рынок жесток и диктует свои законы. А репертуарный театр структурно — это застойный махровый социализм.
58_02.jpg
Сцена из спектакля «Канкун» режиссера Сергея Голомазова с участием молодых актеров Театра на Малой Бронной. Премьера состоялась 13 декабря 2013 г.

Кто в театре главный

Актерские бунты — разве это свойственно тоталитарной системе?

А вы никогда не присматривались — кто бунтует? Это ведь не бунт людей творческих. Это всегда бунт людей, которые хотят защитить то, что было создано до них и не ими.

Но конкретно против вас выступил Лев Дуров. Он тоже творчески несостоятелен?

Я думаю, что тут сыграл роль человеческий, психологический фактор. Я в одном интервью в сердцах сказал, что надо всех уволить и набрать заново. Это была эмоциональная фраза, никаких решений за ней не стояло. Вероятно, и этически я был избыточно резок. Думаю, Лев Константинович отреагировал на это. Конечно, в руководстве театром есть очень сложные моменты… Например, есть часть коллектива, с которой я не понимаю, как соприкасаться в работе.

Эти люди в плохой творческой форме?

А иногда и в плохой этической форме! Как можно обижаться на руководителя театра за то, что у него свои представления о развитии театра? Мне была высказана претензия, что я в своих интервью заявляю, что выжил в Театре на Малой Бронной только благодаря молодежи. И началось: молодежь — это не Театр на Малой Бронной, у театра есть основа, сердцевина и сущность, и она не в молодежи… Я бы по этому поводу поспорил. Мне кажется, что до моего прихода театр находился в глубокой творческой контузии. Кроме того, я пытаюсь работать и работаю со всеми, кто мне творчески интересен. С кем-то работа получилась, а с кем-то не получилась, потому что я столкнулся с неприемлемым для меня качеством ремесла. Но не могут быть все артисты творчески интересны художественному руководителю. Это же аксиома!

Лев Дуров вам творчески интересен?

Интересен. И он — в работе… И потом, если бы у нас было нормальное трудовое законодательство, а именно: контрактная система для сотрудников театра — множества скандалов и бунтов просто не было бы. По идее, если артисту не нравится руководитель — он сам должен уйти из театра. А не говорить, что, мол, я здесь проработал всю жизнь и т.д. «Защита великих традиций» в конечном счете — почти всегда защита возможности продолжать служить в театре, не играя и творчески не меняясь десятилетиями.

А вы с недовольными вашей политикой актерами общаетесь вот так, как сейчас со мной? Объясняете им свою точку зрения?

Пытался… Пытаюсь… Иногда… Но очень часто это заканчивается полным непониманием. Обреченность на сосуществование актеров и режиссера противоречит самой природе творчества. Творческий союз возникает и неизбежно заканчивается, и артисты должны искать другие проекты, других режиссеров, а режиссер либо должен переходить в другой театр, либо искать других артистов взамен тех, с кем творческий роман закончен.

В этом видят угрозу идее театра-дома.

Я думаю, что модель театра-дома себя в какой-то мере изжила. При этом театр-дом — вещь очень временная. Немирович-Данченко давал такому театру максимум 14 лет. Но разве сорок? Разве пятьдесят? А вот вам такой исторический факт: у Товстоногова, когда он пришел в БДТ, было право уволить всех, кроме семерых. Что он и сделал. Заново набрал не только артистов, но все подразделения театра. И возник великий БДТ. На Таганке убрали почти всю прежнюю труппу, чтобы мог прийти Любимов со своим курсом. И был создан выдающийся театр. Попробуйте такое сейчас сделать! Какой поднимется крик о крушении традиций, уничтожении всего святого…
  

Кто бунтует? Это бунт не творческих людей, а тех, которые хотят защитить то, что было создано до них и не ими  

 
Над вашей головой — портрет вашего учителя Андрея Гончарова, который много лет руководил Театром им. Маяковского. Я бывал на его репетициях — он так кричал на артистов, так унижал их, что наблюдать за этим было неловко. Но я с трудом себе представляю, чтобы на сборе его труппы мог случиться подобный актерский бунт.

А между тем начиналась его служба в Театре Маяковского очень непросто. Едва он пришел и показал, как круто может репетировать, аксакалы труппы пошли к министру культуры с просьбой оградить их от «этого бесноватого человека». Фурцева выслушала их и сказала: «С вашего позволения, я приглашу сюда Гончарова». В тот же момент он вошел, и она сказала онемевшим артистам: «Другого художественного руководителя у меня для вас нет». Все умылись и пошли работать. А Гончаров к тому времени был зрелый 60-летний человек, ветеран войны, он уже тогда был патриарх. И у него была государственная поддержка. А потому дальше роптать труппа не могла — это было бесперспективно. Но уходили в знак протеста из театра многие, в том числе Евгений Леонов. Они не выдерживали гончаровской властной, агрессивной манеры репетировать. Понимаете, труппа в советское время могла роптать, но не так бурно, как сейчас. Потому что все назначения в театре осуществлялись при непосредственном участии КПСС. И бунт против назначенного партией руководителя означал бунт против решения партии.

Раствориться в будущем

Что вы думали и чувствовали в тот момент, когда стали зачитывать письмо Дурова против вас как руководителя?

У меня несколько потемнело в глазах… Скажу вам честно — я начал продумывать стратегию ухода. Но потом решил: во-первых, тут есть люди, которые в меня верят, которых я бросать права не имею, а во-вторых, у меня подрастают талантливые молодые ребята, и, как бы это страшно для кого-то ни звучало, кого-то из этих ребят я обязательно возьму в театр. Впрочем, некоторые представители старшего поколения труппы, которые выступали против моей творческой политики, сейчас, надеюсь, с удовольствием репетируют в пьесе «Ретро».

После скандала вы даете роли его зачинщикам. Вы альтруист?

Скорее рационалист, а потому прекрасно понимаю, что этот конфликт в сложившихся обстоятельствах надо решать исключительно творчески. Попробовать решить.

Тем не менее, подводя итог нашей беседе, с улыбкой и безответственно заявляю следующее: нравится это кому-то, не нравится, я все равно Театр на Малой Бронной растворю в его будущем — творческой молодежи. Никакого иного пути развития для себя и для театра не вижу. Я понимаю, что и сам в какой-то момент своей жизни окажусь среди людей, которые растворят меня в своем будущем. Но кто-нибудь что-то иное придумал? Это жизнь.

Не боитесь, что вас все-таки съедят?

Боюсь (смеется). На бунт и увольнение я вам уже наговорил. 


фотографии: Владимир Кудрявцев, Артем Житенев/РИА Новости






Shares
facebook sharing button Share
odnoklassniki sharing button Share
vk sharing button Share
twitter sharing button Tweet
livejournal sharing button Share