#Репортаж

#Только на сайте

Странная война

2014.08.24 |

Сергей Хазов-Кассиа, Донецк — Москва

Пока в Киеве и Донецке отмечали День Независимости Украины – в столице прошёл военный парад, на Востоке был организован шокировавший мир «коридор позора» для пленных украинских военнослужащих – сам осаждённый Донецк продолжал борьбу за выживание
12_01.jpg
21 августа бомбардировке подвергся Донецкий краеведческий музей /фото: Getty Images/Fotobank

Уходящие в холмистую даль широкие, абсолютно пустые проспекты с никому не нужными перемигивающимися светофорами, на которых останавливаются кажущиеся лишними здесь полупустые троллейбусы. Где-то далеко рокочет артиллерия, старая дворничиха в оранжевой спецовке методично сметает в железный совок желтые тополиные листья, мимо нее проезжает на странном велосипеде с длинной рамой старик в каске времен Первой мировой. Замолчали фонтаны, закрылись магазины, парикмахерские, кафе, кинотеатры, нотариальные конторы: одни опустили жалюзи, другие изнутри заложили витрины мешками с песком. И лишь яркие разноцветные розы, папоротники, разлапистый реликтовый можжевельник да голубые ели напоминают о том, что не так давно Донецк был миллионным городом, а теперь превратился в огромный ботанический сад, где за поворотом аллеи редко промелькнет случайный посетитель.

Летучие отряды

О том, что город находится в осаде, напоминает канонада, слышная обычно вечером и под утро, да ватаги военных на БТРах, открытых грузовиках, легковушках, которые проносятся по пустынным улицам: дула автоматов наружу, на лицах ухарская улыбка — ни дать ни взять летучие отряды Петлюры, даром что не на тачанках. «Только увертывайся от них, — зло говорит таксист Владимир. — На светофоры ноль внимания, я уже устал считать аварии. Мало того, что машину тебе разобьют, так еще и на деньги поставят, отожмут авто, убьют его, а потом бросят, где попало».

Владимир — один из редких собеседников The New Times в Донецке, не поддерживающий Донецкую Народную Республику (ДНР): «Мне нравился СССР, — говорит он. — Но я помню его развал — тяжело было всем. Если в сердце я и поддерживаю идею независимости (от Украины), то умом понимаю: это невозможно. Тем более с этими, — добавляет он, кивая в сторону промчавшегося БТР, на борту которого выведено «Новоросия» с одним «с». — У бандитов жизнь красивая, но короткая».

Красивую жизнь ДНРовцев можно было сполна наблюдать в единственном круглосуточном ресторане «Банана кафе», ради чего пришлось нарушить комендантский час, объявленный с 11 вечера до 6 утра. Всю ночь здесь гуляют как рядовые бойцы в камуфляже и с неизменными калашниковыми, так и мужчины в гражданском с охраной. Вот один из них, толстяк в обтягивающей белой футболке пожирает глазами одетую в камуфляжные леггинсы блондинку с подкачанными губами. Блондинка подсаживается к нему за стол, опирается подбородком на ладони и профессионально улыбается. Его телохранители, здоровенные мужики с автоматами, тем временем едят палочками суши и пялятся в айпад, из которого разносится песня «Марш, марш, русский марш».

«Кто это?» — спрашиваем шепотом у официанта. «Министр какой-то», — пожимает плечами тот.
12_02.jpg
Многие дончане предпочитают переждать обстрелы в подвалах. Донецк, 20 августа 2014 г.

Донецкие рокировочки

Вообще-то в министрах ДНР сложно разобраться, к тому же такое впечатление, что большая часть из них ничего не делает, а главную роль в правительстве играет силовой блок. В котором, впрочем, в последнее время регулярно происходят какие-то пертурбации. 13 августа стало известно о «серьезном ранении» пожалуй самой одиозной фигуры в руководстве ДНР — министра обороны ДНР Игоря Стрелкова (Гиркина), бывшего офицера ГРУ. Люди, знакомые с властной кухней ДНР, уверяют: под «ранением» обычно следует понимать, что персонажа больше нет в живых, но об этом не хотят объявлять. Потом, правда, информацию о ранении Стрелкова публично опровергли, 14 августа премьер Захарченко объявил о его отставке и «уходе в отпуск». С тех пор на публике бывший министр не показывался.

Впрочем, как заверил The New Times один из идеологов ДНР Андрей Пургин, он лично видел заявление Стрелкова об отставке. Наличие заявления и то, что Стрелков жив, подтвердили и другие источники в Донецке. Никто, правда, не смог ответить на вопрос, а где же находится Игорь Иванович? Да и как вообще «русский офицер», а он любил себя так называть, мог отправиться в отпуск в такое ответственное время? «Во-первых, в Москве ему не простили сдачи Славянска, — пояснил журналу источник в министерстве обороны ДНР. — Не отступить было нельзя, на то были реальные военные причины, город стало сложно оборонять… Но Стрелков принял решение, не советуясь с Москвой, и там рассудили так: парень зарвался, пора искать ему замену».
Shema.jpg
По словам другого собеседника журнала в Донецке, из-за санкций Запада Кремль решил убрать с руководящих постов ДНР российских граждан: «Россияне во главе «народного волеизъявления восставшего Донбасса» стали слишком очевидным раздражителем», ведь Кремль столько усилий потратил, чтобы доказать свою непричастность к ДНР и ЛНР. По этой же причине 7 августа неожиданно ушел в отставку премьер-министр ДНР, российский политтехнолог Александр Бородай, занявший пост генерального советника нового премьера, 38-летнего дончанина Александра Захарченко.

По словам Андрея Пургина, Бородай скоро вернется из Москвы и в новой должности «будет отвечать за отношения ДНР и России». В переводе с бюрократического языка на обычный эта фраза обычно означает: станет присмаривать за новым донецким руководством. Другие источники, однако, уверяют: Захарченко, бывшему командиру подразделения армии ДНР «Оплот», было решено передать еще и военную власть, передвинув россиянина Стрелкова на вторые роли. «Игорю это не понравилось, он считал, что много сделал для ДНР и не получает достаточно благодарности. Обстановка накалялась», — поведал журналу источник в минобороны ДНР. В результате, Стрелкова сняли с поста главы минобороны, назначив на его место еще одного дончанина Владимира Кононова, полностью подконтрольного Захарченко.

«В Москве Стрелкову не простили сдачи Славянска. Не отступить было нельзя, город уже сложно стало оборонять... Но Стрелков принял решение, не посоветовавшись с Москвой»

Версию о ссоре Стрелкова и Захарченко подтвердил в разговоре с The New Times и заместитель командира украинского батальона «Азов» Ярослав Гончар, написавший 21 августа на своей странице в Фейсбуке, что Стрелков лишился пальца и был ранен в ногу в стычке с Захарченко, и теперь лежит в больнице в Ростове-на-Дону. По словам Гончара, данный факт ему подтвердили два независимых источника, оба, впрочем, находятся на Украине — достоверных сведений из какого-либо ростовского госпиталя или хотя бы от руководства ДНР получить не удалось.

«Что вы все про Стрелкова… Забудьте про него, — посоветовал корреспонденту The New Times собеседник в Донецке. — В Донбасс он не вернется. Лучше напишите про гуманитарную катастрофу».
12_03.jpg
По словам представителей ДНР, это — обломки фосфорных бомб, которыми бомбили пригороды Донецка 22 августа 2014 г.

Недокатастрофа

Гуманитарной катастрофы, о которой не устают говорить представители ДНР, в Донецке пока нет. Город остался было без воды из-за разбомбленных линий электропередач, питавших насосные станции, но через пару дней вода в краны вернулась. Бензоколонки открыты только в центре, но бензина пока хватает, цены на него те же, что и в соседних регионах, да и «рассекать» по городу на авто особенно некому. Только вот метан и пропан закончились, от чего пострадали многие таксисты, привыкшие заправляться газом.

В центре Донецка есть работающие супермаркеты, в некоторых еще можно расплатиться кредитными картами (ни банки, на банкоматы в городе уже не работают), выбор продуктов ограничен, но мясо, хлеб, молоко, овощи и фрукты на полках есть. Цены не выше, чем в целом по стране, хотя большая часть свежих продуктов привозится из других регионов: производство в Донецке и области практически остановилось.

«Нет местных кондитерских изделий, исчезли некоторые марки пива, молочку всю везем, и она быстро раскупается, — рассказала The New Times Наталья, владелица продуктового магазина в центре Донецка, кокетливая дама 60-ти лет в розовом спортивном костюме и с ярким макияжем. — Приходится, конечно, носиться по разным базам, искать, где подешевле». По словам Натальи, основная проблема магазинов — в отсутствии покупателей, потому и выживают немногие: «У нас была проходимость 2000 человек в день, теперь максимум 500, несмотря на то, что люди едут с окраин, где вообще все закрыто. Оборот упал вдвое, а зарплаты, расходы на коммуналку прежние. К тому же пару раз на два дня отключали электричество, пропала вся заморозка, — всплескивает руками Наталья, но потом хитро улыбается. — Ничего, скоро мы укропов победим, и все наладится».

В этот момент к прилавку подходит девочка лет шести, она пытается расплатиться за бутылку «Фанты», но никак не может набрать достаточно мелочи. «Сколько ей не хватает? — спрашиваем у продавца. — Две гривны? Может, ты кушать хочешь?» — девочка кивает и жадно смотрит на сосиски в тесте.

«Сложнее всего пенсионерам и бюджетникам: им уже с июня не платят пенсии и зарплаты», — вздыхает Наталья.

Проблема с выплатами и в самом деле есть. Как пояснили The New Times в окружении губернатора Донецкой области Сергея Таруты, который сейчас перемещается между Киевом, Славянском и Мариуполем, «в середине июня силы ДНР захватили здания казначейства и Нацбанка Украины, Киев испугался, что представители ДНР и России получат доступ к системе, и отключили регион от финансов».

Тем не менее, коммунальные службы Донецка продолжают функционировать — в городе чисто, общественный транспорт — на ходу, открыты больницы. Не работают, правда, детские сады, и не понятно, смогут ли открыться к 1 сентября школы и вузы.
12_04.jpg
О массовых обстрелах центра Донецка говорить сложно, но снаряды рвутся время от времени. 20 августа 2014 г.

Подход к снаряду

Первое впечатление военных корреспондентов, приехавших в Донбасс со всего мира, — «А где же война?» Сообщения о бомбардировках в центре города заставляют подумать, что Донецк похож на Берлин 1945-го. Снаряды в центр, и правда, залетают, но лишь изредка, да и не совсем понятно, кто стреляет. Сепаратисты говорят о систематических обстрелах со стороны украинской армии, однако в штабе Антитеррористической операции (АТО) корреспондента The New Times стали уверять, что президент Порошенко отдал приказ «не трогать» центр Донецка. К примеру, 19 августа установка «Град» вдруг стала палить чуть ли не в 300 метрах от уже упомянутого «Банана кафе», а чуть позже появились сообщения о том, что несколько снарядов попало в дом в центре города — на улице Артема. В тот же день была проведена частичная эвакуация в здании обладминистрации, на одном из этажей которого находится офис премьер-министра ДНР, а в СМИ появилась информация о некоей боевой группе, которая беспорядочно палила из «Градов» в самом центре Донецка, но якобы была уничтожена другим отрядом ДНР. Но в пресс-службе ДНР опровергли и эту новость. Под вечер 19-го премьер Захарченко заявил об обстреле Донецка фосфорными бомбами в ночь на 18 августа. Но когда корреспондент The New Times обратился в пресс-службу ДНР за подробностями, там так и не смогли выяснить, какие конкретно районы пострадали от обстрела, а потом и вовсе признались, что информация о фосфорных бомбах не подтвердилась.

Впрочем, кто бы ни нажимал на кнопку пуска, снаряды рвутся, а значит, смерть где-то рядом. Но для дончан она, похоже, стала банальностью. Взрывы обсуждают за столиком кафе, девушки в цветастых платьях распознают по звуку разные виды вооружений, старушки в троллейбусе дают наставления молодежи, как заклеивать скотчем окна. Вот у Оксаны Ивановны, живущей в девятиэтажке недалеко от улицы Артема, окна заклеены не были, и от разрыва снаряда вылетели стеклопакеты, а осколки прошили насквозь нарядную мебель. «Только сделала ремонт, хотя не закончила еще, вы уж извините за беспорядок», — Оксана Ивановна, дородная женщина в яркой бордовой блузке, всю жизнь прожила в Донецке, работает инженером в крупной российской компании. Свою беременную дочь с зятем она уже отправила на юг, но сама пока выехать не решается: «Во-первых, шеф на работе сказал: кто уедет, будет уволен. А потом как же оставишь-то все? Столько же в эту квартиру вложено! Да и почему я должна уезжать, это мой дом!»

У Оксаны Ивановны серьезные претензии к Киеву: «Мы сначала просили их о малом: сделать федеральное государство, дать региону больше полномочий. А они пришли сюда с танками. Как теперь с ними жить дальше?» Женщина с теплотой вспоминает Советский Союз, уверяет, что на Украине к русским всегда относились свысока, а уж теперь от Киева и вовсе ничего хорошего не дождешься. Нет, конечно, Оксана Ивановна не верит в то, что украинская армия распинает младенцев, но при этом убеждена: независимость стоит той цены, которую платит Донбасс. «Если откатиться на три месяца назад и знать, что да, будет война, — все равно, думаю, это стоит того. Я старая уже, но пусть хоть мои внуки будут жить в государстве, где их уважают!»
12_05.jpg
Улицы Донецка теперь завешаны патриотической рекламой. 21 августа 2014 г.

На посту

Стойких горожан, похожих на Оксану Ивановну, в Донецке осталось не так много. Народ уезжает ежедневно, железнодорожный вокзал закрыт, а автобусный — стал единственным людным местом в городе: чтобы купить билет, нужно отстоять несколько часов в очереди, впрочем, многие водители берут деньги напрямую. Автобусы уходят не по расписанию, а «по заполнению», многие маршруты отменены, другие идут в объезд опасных районов, причем водители заранее не представляют себе, по каким дорогам можно проехать. Многоголосая толпа обсуждает, где вчера бомбили, кто-то ругается из-за очереди, дети плачут, раздраженная мама говорит пятилетней дочери: «Алиса! Будешь хулиганить, я тебя в армию отдам!» Едут кто куда: забитые до отказа скарбом старые дребезжащие ПАЗики выезжают в Запорожье, в Днепропетровск, в Славянск, многие едут в Мариуполь, чтобы оттуда попасть в Россию или в Крым.

В отелях и на редких работающих предприятиях корреспонденту The New Times говорили, что из штата сотрудников осталось около 30 %, да и те уже отправили за город свои семьи. Эту же цифру журналу озвучил и Владимир Решетов, заместитель заведующего 2-м отделением грудной хирургии областной больницы им. Калинина: «Многие врачи не вернулись из отпусков, а пациентов много — нам привозят раненых, приходится дежурить по трое суток подряд».

«К нам тут иногда приходит ваш вэдэвэшник и жалуется на судьбу: мол, он приехал нас защищать, а мы не рады. Я спрашиваю: от кого защищать? — «Ну, вам же по-русски запрещают говорить». — А мы на каком с вами говорим?»

По словам Решетова, в больнице лекарств хватает — помогают разные фонды, в том числе Международный Красный Крест, а вот в аптеках многих препаратов уже нет. Неясен вопрос и с зарплатой: многим медсестрам уже не на что ездить на работу, им раздали по 200 гривен (600 рублей) из заначки — собирали всем отделением на новый принтер со «взносов», которые делали больные за плановые операции. «Теперь плановых операций нет, а раненым самим иногда нужна финансовая помощь», — сетует врач.

Руководство ДНР пообещало 20 % премию тем, кто переживет войну на рабочем месте (плюс должны быть выплачены зарплаты), но Решетова удерживают на работе вовсе не призрачные обещания: «Для меня это как лакмусовая бумажка: как можно взять и бросить коллег?» А вот все остальное руководство больницы исчезло — «нет ни главврача, ни его зама, ни большинства заведующих отделениями».

Ответственность за свой пост не отпускает из Донецка и 27-летнюю девушку Инну (имя изменено), директора по размещению одной из донецких гостиниц. Правда, в отличие от Владимира Решетова, высокая, статная, красивая Инна с гордостью говорит, что она — за единую Украину. «К нам тут иногда приходит ваш вэдэвэшник и жалуется на судьбу: мол, он приехал нас защищать, а мы не рады. Я спрашиваю: от кого защищать? — «Ну, вам же по-русски запрещают говорить». — «А мы на каком с вами говорим?»

Инна родилась в Горловке, что рядом с Донецком, в гостинице работает уже 8 лет, ей нравится та страна, в которой она жила все эти годы. «Я говорю на украинском и на русском, никто нас никогда не притеснял, а тут пришли какие-то чужаки и стали нас от кого-то спасать. Не надо нам этого». Инна напомнила корреспонденту The New Times таких же молодых людей в Крыму, с которыми довелось общаться в марте. Она сначала не поддерживала Майдан, ей казалось, что «люди страдают ерундой», но потом съездила в Киев и в ней «проснулся патриотизм», хотя она и согласна: регионам нужно дать больше полномочий. Но только жить Инна хочет на Украине, а не в Новороссии, и в случае победы ДНР собирается поступить так же, как многие собеседники The New Times в Крыму, уехавшие с полуострова после его аннексии: «Я не буду жить под оккупантами. Я хочу жить в свободной стране».


фото: Max Vetrov/AP, Reuters, Pierre Piccinin

Shares
facebook sharing button Share
odnoklassniki sharing button Share
vk sharing button Share
twitter sharing button Tweet
livejournal sharing button Share