Гражданская война имеет только два исхода: победу или поражение. Перемирия заключаются потом, когда одна сторона подавила сопротивление другой, навязав силой свой порядок вещей. Когда-то это сделал Маннергейм, купив своей Финляндии ее место под либеральным и демократическим солнцем. Тот, кому эта плата не по плечу или не по убеждениям, обречен на проигрыш, и за него будут расплачиваться и его сторонники, и грядущие поколения.
Счет октября 1993 года был предъявлен к оплате уже в 2000-м. Этот октябрь и даже сентябрь (указ 1400) нельзя было предотвратить. Гражданская война, не доигранная в августе 1991-го, догнала нас. Вопросы власти и ее перераспределения, перетягивание каната Хасбулатовым — это все было вторично и не важно.
Апрельский референдум на мотив «да, да, нет, да» не решил вопроса. Ибо ответ гласил: да пошли бы вы все на… перевыборы. Это давало возможность сбросить и переизбрать Верховный совет, полтора года камнем лежавший на пути реформ. Но одновременно надо было отдать Ельцина, а он мог больше не пройти. На Ельцине, как на Атланте, держалась вся наша свобода, в него были вложены надежды на продолжение реформ. И демократы сказали перевыборам «нет» на Васильевском спуске и подняли лозунг: «Дай бог сгореть Советам, провалиться депутатам».
А указ 1400 демократы встретили как поднятый боевой штандарт и отсалютовали ему. Мы понимали, что за два года народ разобрался в суровой правде раннего капитализма и рванул назад, в неостывшее стойло «гуляш-социализма», где работы не требовали, но пайку давали.
Ельцин не применял насилия, пока враги не перешли врукопашную. Москву не защищал никто: ни милиция, ни госбезопасность. 3 октября речь пошла уже не о реформах, а о жизни: такие указы настругали Руцкой с Бабуриным. За поддержку Ельцина обещали смерть, и мы в первый и последний раз в жизни кричали: «Ельцин! Ельцин!» Поделились партии, движения, семьи. Судьбу страны решали две линии баррикад: у Моссовета и у Белого дома. И похоже, и те, и эти повторяли слова хорошей военной песни: «Пусть даже смерть в огне, в дыму бойца не устрашит, и что положено кому, пусть каждый совершит».
Белая и красная армии, с поправкой на современность, вернулись к отложенной партии. Это была честная игра, и опять, как в 1991-м, страну спасли безоружные демократы, которые вышли к Моссовету и вдохновили Ельцина на сопротивление. На это мы приобрели нашу первую Конституцию и замену ненавистных Советов на оказавшиеся не лучше их мэрии. Но с тех пор красная армия уже не ходила в штыковую. Им пришлось идти на выборы, а о виселицах позабыть. Да благословит Бог Ельцина за то, что он сделал в октябре, и за то, что он не сумел доделать: роль Франко или Пиночета ему претила. Да и демократы оказались непригодными к амплуа жандармов и палачей. Мы не получили реформ, но страна получила отсрочку до 2000 года. За это время наши враги научились ценить деньги больше, чем идеологию и кровь. «Бабло» притормозило Зло.
Те, кто был у Моссовета, живут ныне, стиснув зубы. Вокруг них падают соратники: Галя Старовойтова, Сергей Юшенков, Аня Политковская, Магомед Евлоев. И у нас опять нет оружия, а теперь уже нет и Ельцина. И «они» окончательно взяли Останкино, и мэрию, и Москву, и всю страну. На выборах, легитимно. Но каждый из нас стоит на своей индивидуальной «баррикаде»: на площади, в редакции, в блоге, в школе, в университете. И никто с этой баррикады не уйдет до конца.
«Единственная Россия, единственная моя, единственное спасибо, что ты избрала меня» (А. Вознесенский).
29 сентября 2008 года
